Похоронные дела Харта и Мёрси - Меган Баннен

на окнах, смягчает его черты.

– Можно спросить?

Он убрал ей прядь волос за ухо.

– Ты всерьез?

– Сколько тебе лет?

– В прошлом месяце стукнуло тридцать шесть.

Мёрси кивнула, кое-что подсчитывая в голове.

– Старше или моложе, чем ты думала?

– Примерно столько же. Но ты же много лет был танрийским маршалом, так ведь? Ты туда младенцем записался, что ли?

– В шестнадцать. Тетя забрала меня после смерти мамы, но у нее была своя семья и своя жизнь, а я был горластый подросток, который лишился матери. Танрийские маршалы тогда показались отличным выходом для всех нас, да честно, так оно и оказалось. Моим наставником стал человек по имени Билл Кларк. Он был добр ко мне, научил всему. Стал мне отцом, которого у меня никогда не было, понимаешь?

Мёрси уловила светлую печаль в его голосе и мягко спросила:

– Я так понимаю, Билла больше нет с нами?

– Верно.

– Соболезную.

– Часть профессии.

– От этого не легче.

– Да, не легче.

Значит, божественный отец Харта никогда не появлялся в его жизни, а человека, заменившего отца, он потерял. Мёрси задумалась, что бы она сама делала, если бы папы не было рядом с ней – со всеми ними – когда умерла мама, пусть даже он сам так страдал. Папа недавно обидел ее, но рассказ Харта напомнил, что ей есть за что благодарить отца, и раз Харт рассказал ей о своем прошлом, она решила тоже поделиться своим.

– Мама умерла, когда мне было семнадцать. У нее был рак, но она недолго болела, так что, наверное, нам повезло. Папа был разбит. Как и мы все. До сих пор так. Но знаешь, с этим учишься жить.

– Знаю, – ответил Харт, и было славно поговорить с человеком, который точно понимал, каково это – потерять мать так рано. – Значит, в семнадцать на тебя взвалили и контору, и воспитание сестры и брата?

– Не то чтобы взвалили, но куда деваться? – Она поигралась цепочкой у него на шее. – Почему у тебя два ключа?

Он не ответил. Он просто смотрел, как она играет с ключами, и это уже казалось чем-то более интимным, чем секс. Потом она прочитала гравировку на ключе и сощурилась.

– Каннингем? Серьезно?

– В свое оправдание скажу, что купил самый дешевый вариант.

– У них и самый дешевый все равно грабительский. Мне стыдно за тебя. – Она выронила первый ключ, как будто он раскалился, но второго коснулась более бережно. – А этот как будто именинный.

– Мамин.

– Ему же полагается лежать на алтаре?

– У меня нет алтаря.

– Как это – нет алтаря?

Он заерзал.

– Харт, где ты живешь?

– У меня нет постоянного адреса, но это скорее вопрос выбора, а не необходимость. – Он попытался свести все в шутку, но Мёрси не купилась.

– У тебя нет дома?

– Я много работаю. Смысла нет.

– Харт!

– Мёрси! – он передразнил ее пораженный тон, и она раздраженно улыбнулась. Покачала головой и прижалась к нему. Теперь это казалось более естественным.

– А где твой именинный ключ? У кого?

– У Альмы Магуайр.

– Твоей начальницы?

– Мы раньше были напарниками, она мне как семья – ближе, чем тетя.

Мёрси слышала годы одиночества за этой короткой фразой. Тут они погрузились в уютное молчание. Мёрси сонно рисовала пальцами круги на груди Харта, а Харт так же поглаживал ее по спине. Она раздумывала, не подремать ли, когда он прошептал:

– Мёрси, я… Надо кое-что…

Она подняла голову, дожидаясь, пока он продолжит, а когда он не стал, поцеловала его вместо продолжения – легко, мягко и нежно. Он сдался, перевернулся на бок, притянул ее к себе и поцеловал так, будто на свете существовала одна лишь Мёрси, и никого, кроме Мёрси.

– Прости, как-то жарко стало от обнимашек, – сказала она, закинув ногу ему на бедро.

– Ты и до них была горяча. – Он укусил ее за мочку уха и отодвинулся, чтобы игриво ухмыльнуться, но ухмылка быстро перешла в стон, когда Мёрси полезла под резинку его трусов. Он воззрился на нее сквозь затуманенные желанием щелочки глаз, и она коварно улыбнулась ему.

– Не держишь зла? – спросила она.

– Зато ты кое-что держишь.

На этот раз неловкости потом не было, и Харту уже нельзя было жаловаться на жару или неудобства, потому что Мёрси уснула в его объятиях.

* * *

Сквозь тюль просочился серый рассвет, и Мёрси вернулась в реальность, медленно осознавая себя в объятиях Харта. Она ощущала приятную невесомость, будто парила в воздухе, замерев в этом кармашке идеального момента.

А потом Харт выругался и так резко сел, что чуть не сбросил ее с кровати.

– Блин!

Она сонно моргала, понимая, что волосы в беспорядке, а лицо помято.

– Все хорошо?

– Прости. Кажется, напрочь опоздал на работу. Надо быть на месте в половине восьмого.

Мёрси пошарила в поисках очков и вспомнила, что Харт куда-то их отложил прошлой ночью перед тем, как начать ее раздевать, и она не знала, куда. Сощурилась на часы на тумбочке.

– Сейчас шесть сорок семь, – сказала ему, прикидывая в уме, где он, куда ему надо и как мало времени у него осталось, чтобы покрыть это расстояние.

– Блин! – он засмеялся с такой самокритикой, что хоть ножом режь.

Она переживала, что в утреннем свете все это покажется поистине ужасной ошибкой, но пока смотрела, как размытый силуэт Харта ползает на четвереньках, выуживая из-под кровати беглый носок, не могла отделаться от ощущения, что они теперь как будто… встречаются?

– Извини, что опоздал из-за меня, – сказала она ему, пока он натягивал мятую рубашку.

– Тебе, – он подошел к кровати и наклонился, чтобы поцеловать ее, пока возился с пуговицами, – не за что извиняться. Сходишь со мной поужинать, когда вернусь с работы?

Определенно встречаются!

– Конечно, – ответила она, запрещая себе скакать по кровати, как будто ей три годика. – А когда ты вернешься?

– Через две недели, во вратник.

– Две недели?

Он замер, вдев одну ногу в штаны.

– Не могу описать, как мне хотелось бы поскорее.

– Ты не виноват. Нужно добывать еду к несуществующему столу.

– Вообще-то у танрийских маршалов есть столы в казармах. Мы не варвары.

– Будешь писать мне, пока работаешь?

Он собрался ответить ей с улыбкой, но на лицо набежала странная тучка, и как-то вдруг оказалось, что пряжка ремня поглощает все его внимание.

– В Танрии не шибко много ящиков нимкилимов. Какая-то история со Старыми Богами.

– А…

Перед ней лежали две недели без весточки от Харта, а она только-только начала с ним встречаться. Прыгать по кровати расхотелось.

Почти одевшись, он вновь и вновь