Стать счастливой - Джейн Лувако

Все внимание занимал только Дар. Он интересовался: как прошёл мой день, что было на испытании маголетов, как оно прошло, выспрашивая каждую мелочь и сожалея, что, так и не смог попасть на него и поддержать меня. Мы говорили обо всем и ни о чем, наслаждаясь друг другом. Но всё когда-нибудь заканчивается. И наш прекрасный ужин тоже подошёл к концу.

Прямо из таверны Дар открыл портал ко мне в комнату.

— Тебе завтра рано вставать и идти в академию, — поморщившись, хотела поныть и сказать, что прогуляю, уж очень не хотелось расставаться с ним и завершать этот дивный вечер.

Но мне приложили палец к губам и тихо шикнули: “Шшшш…”, а потом нежно поцеловали. Томный, дурманящий поцелуй, от которого кружилась голова и не держали ноги. Если бы я не слышала как колотится его сердце под моей рукой и какая трепетная, благоговейная нежность приходит от него по нашей связи, давно бы уже напридумывала себе всяких ужасов.

— Спокойной ночи, маленькая, — прошептал в волосы, крепче сжимая в объятиях, вдыхая запах моих волос и тут же отстраняясь.

Невозможный! Как я только терплю все эти пять лет? А как терпит он? Ведь у него даже любовницы официальной нет. И почему мне кажется, что такие наши отношения связаны с правящей четой Фолидана? И непосредственно, с таром Тэриэлем Меридо?

Столица Контиола — Тарен, дворец Правителя, кабинет. Тар Дарион Каности

Сегодня работать не хотелось. Да, надо был проверить отчёты по налогам. Но мысли витали в других местах. Решив немного отдохнуть, решительно встал из-за стола. Прохаживаясь по кабинету старательно заставлял себя думать о налогах, но мысли возвращались к Алине. Заложив руки за спину, задумчиво подошёл к окну.

Как быстро летит время, вроде только вчера волновался за Алину, как пройдут испытания её маголета, а ведь прошло уже четыре месяца. Неделю назад у неё был выпускной в академии и Эдхар сразу зачислил её к себе в канцелярию в подразделение артефакторов под крылышко мэтра Гиппа. Не зря же она была его любимицей на протяжении всех шести лет обучения. Вглядываясь в раскинувшийся под окнами кабинета сад, видел не его, а наш ночной полет…

Король Меридо долго противился моему союзу с Алиной. По-хорошему, просить руки и сердца девушки я должен был у отца Алины. А так как она была принята в Род Им Каности, то, соответственно, у Лихара, как главы Рода. С ним мы говорили, и он был не против, а даже рад.

Но я понимал что также нужно одобрение настоящего отца, иначе хорошие отношения между нашими странами могли закончиться в одночасье. Раз за разом получать отказ было мучительно, да и отговорки смешили, но что я мог? То — она молода, то — ей надо закончить обучение, то — я недостаточно хорош. Разрывать дипломатические отношения не хотелось. Всё же, как-никак, а он мой будущий тесть. Поэтому сцепив зубы я целенаправленно добивался своего.

Перелом в нашем противостоянии с Меридо закончился в тот день, когда я не смог попасть на такое важное событие для моей девочки, как испытание маголета. Зато я дожал её отца, и он дал своё “добро” на нашу свадьбу. После этого оставалось дело за самым большим — просить руки и сердца у Алины. Только как она отнесётся к этому я не знал и ужасно нервничал. В те дни вообще работать не мог. Все из рук валилось.

Ещё в детстве, разговаривая с ней о том как хорошо быть женой короля, правителя страны, услышал, что она не хотела бы взваливать на себя такой груз забот и обязанностей. Тогда я был поражён её пониманию ответственности, ложащуюся на плечи государей. Но она всегда и всему училась, повторяя, что не хочет, чтобы будущий муж краснел из-за неё.

В нервном состоянии проходив неделю, набравшись мужества, пригласил её на романтический ужин в парке при свечах. Вместо музыки мы слушали пение ночных птиц и насекомых. В какой-то момент взяв её за руку, увлёк из-за стола и выпустив крылья, предложил полетать.

Я всегда любил ночной полет, его ощущение свободы и покоя. Но разделённый с моей девочкой он стал для меня откровением. Мне казалось, что небо принадлежит только нам и создано для нас двоих. Я чувствовал её эмоции, её упоение полётом и радость разделённую со мной. Наши крылья ловили восходящие потоки тёплого воздуха. От щемящей нежности пело сердце, хотелось обнять весь мир. Голова кружилась от желания поцеловать, и тогда я привлёк её к себе. Умопомрачительный поцелуй затянулся. Оторвавшись от сладких губ любимой, подал ей кольцо: “Ты станешь моей женой?” Моя девочка, такая забавная, она тогда растерялась совсем как ребёнок, и задала смешной и нелепый вопрос: “А без этого нельзя?” Как безудержно я хохотал и покрывал поцелуями её лицо, шею, руки. Вначале обидевшись, потом она смеялась вместе со мной. Этот момент я не забуду никогда. Милая, смешная, растерянная, моя. Отсмеявшись, я серьёзно ответил, надевая кольцо на палец: “Без этого — нельзя!” Вот тогда я и получил от неё ответ: “Я подумаю”.

Я стоял у окна, ничего не видя, а на лице расплывалась счастливая улыбка. Да, она думала до сих пор, но отступать я не привык. Так что рано или поздно малышка ответит согласием.

Хлопнула входная дверь, возвращая меня в действительность. Оглянувшись, увидел брата.

— Дар, я открою портал к тебе сюда, мне парней надо подхватить, — располагаясь в кресле, кивнул ему.

В портал вошли Нафис и Фаби. После смерти своего родного отца и встав во главе Гильдий Воров, Наёмников и Ремесленников он стал более сдержанным и серьёзным. Парень хмурил брови, явно что-то просчитывая. Тяжело вздохнув, решил, что надо поговорить с ним, чтобы следил за мимикой.

Вот у Фабиртея, вошедшего вслед за ним, с этим было все в порядке. Внимательно глядя на парня видел грязную одежду, тёмные круги под глазами и пропылённые лицо и волосы. Видимо что-то серьёзное, раз брат не дал Фаби даже привести себя в порядок.

Парни устало рассаживались, а Эдхар колдовал возле бара наполняя себе бокал. Повернув голову и определив самого нуждающегося, спросил у Фаби:

— Тебе что налить?

— Воды, — не раздумывая ответил он, а Эдхар уже оглядывал нас с Нафисом.

— А вам? — мы оба отказались, всё же нам нужна свежая голова для обсуждения наших проблем, а Фаби с благодарностью принял стакан с ледяной водой.

— Помнишь, я тебе