Оттенок ночи - Кэтрин Диан

развита интуиция. Исандра использовала его как индикатор, чтобы понять, есть ли основания для её беспокойства.

Потому что присутствие Ордена в Портидже? Это вызывало у неё невероятное беспокойство. Лука с ней не говорил, ну, в общем-то, ни о чём, но уж точно не об Ордене. Он всегда становился таким холодным и чопорным, таким уклончивым, когда Исандра пыталась заговорить с ним, и она всегда так расстраивалась. Она не знала, как преодолеть стену, на которую они всегда натыкались.

Рис уклонился от ответа:

— Ну… его трудно прочесть.

Послышался звук раздосадованного согласия. Рис понимающе взглянул на неё.

— С ним что-то происходит, но я не знаю, что именно, — сказал он.

— Орден в городе.

— Я так и понял, но думаю, что тут всё сложно.

Исандра поставила свой бокал с вином на стол.

— Я понятия не имею, что я могу с этим поделать. Я не могу ничего исправить. Я не могу ничего изменить в том, что произошло. Я даже не могу с ним поговорить!

Рис хмуро смотрел на бокал с вином, который он держал на коленях.

Запустив пальцы в волосы, растрепав свои ночные косички, она пробормотала:

— Прости, Рис. Я знаю, ты пришёл сюда не для того, чтобы я…

— Я думаю, вот и всё. Просто дай мне секунду, хорошо? — через минуту он продолжил: — Короче говоря. Иногда… приятно, когда люди проведывают тебя. Даже если всё, что ты можешь заставить себя сказать — это «у меня всё хорошо», понимаешь? И иногда тебе нужно, чтобы люди делали это миллион раз, даже если ты всё время отмахиваешься от них. И каждый раз ты думаешь, что они больше не будут тебя проведывать, потому что, зачем им это, верно? Но когда они это делают, ты чувствуешь себя… — он пожал плечами.

— Хорошо? Плохо?

— И то, и другое?

— Но что, если ты проведываешь их неправильно? Что, если ты всегда говоришь что-то не то, а они даже не понимают, что ты проверяешь, как у них дела, и просто думают, что ты их донимаешь или критикуешь?

Рис склонил голову набок, глядя на неё.

— Я не могу представить, чтобы ты говорила что-то не то.

— Но я говорю. Каждый чёртов раз.

— Хорошо… что ты хочешь, чтобы он узнал?

— Что мне жаль, — ответ последовал незамедлительно, настолько незамедлительно, что поразил её саму.

— Я не знаю, за что тебе следует извиняться, но знает ли он об этом?

— Как он может не знать?

— Ну… вот ещё что. Люди в большинстве случаев не знают о таких вещах. Не имеет значения, насколько очевидны эти вещи для кого-то другого. Ты погружаешься в свои собственные мысли, понимаешь? Поэтому, если люди не говорят, о чём они думают… ты как бы заполняешь пустоту худшим, что только возможно. Типа… ты понимаешь, как сильно Лука беспокоится о тебе, заботится о тебе и любит тебя? — Рис заметил сомнение на её лице и покачал головой. — Да, я так и думал. Но для меня это совершенно очевидно.

Исандра плюхнулась на стол, чувствуя себя так, словно её кости превратились в желе, чувствуя себя растерянной и полной дурой.

— Но, эй, — сказал Рис, — легко сидеть здесь и нести чушь, когда речь не обо мне, понимаешь? Когда это твоё дерьмо, а не чьё-то ещё, всё совершенно по-другому.

Глава 30

Талия наблюдала, как Лука провёл тыльной стороной ладони по одному глазу, потом по другому. Они сидели за кухонным столом в его квартире, бокалы для вина опустели, а в коробке с пиццей остался один кусочек. Слава богу, он уступил ей в выборе ужина.

«Если ты только протянешь руку, он возьмёт её».

Потому что он любил её.

Потому что он доверял ей.

По многим причинам.

Все эти причины привели к тому, что Талия смогла подсыпать наркотик в его вино. Все эти причины были поводом, по которому она это сделала. Но это не означало, что ей это нравилось.

— Итак, завтра, — сказал Лука, — я хочу сосредоточиться на Антоне. Думаю, нам следует нанести ему визит.

У Талии не осталось другого выбора, кроме как назвать ему имя клиента Ордена. Отказ вызвал бы ещё больше вопросов. Ей нужно было, чтобы Лука поверил — и чтобы Мастер Яннек тоже поверил — что они работают вместе.

— Да, — согласилась Талия, планируя сделать именно это, но не с Лукой.

Но это завтра, а у неё оставалось совсем немного времени, чтобы побыть с ним. Она не хотела тратить его на обсуждение вопросов, которые вскоре перестанут иметь значение. Она собрала стаканы и отнесла их в раковину, пока Лука искал место в холодильнике для коробки с пиццей.

Было приятно делать с ним такие обычные вещи: ужинать, убираться, укладываться спать — и всё это время носить футболку, которая хранила его запах.

Но это походило на мечту о том, чтобы он снова вернулся в Орден. Нереально. И приправлено болью.

Талия не могла решить, хочет ли насладиться этим последним днём или постараться не позволять этому тронуть её.

В ванной Лука стоял у неё за спиной, пока она вытирала лицо после умывания. Он провёл пальцами по её волосам, как обычно. Талия закрыла глаза от удовольствия.

«Наслаждайся этим, — сказала она себе. — Завтра ты можешь умереть».

А если каким-то чудом она выживет, то всё равно будет разбита вдребезги, так какое это имело значение? Она воспользуется этим днём, этим шансом. У неё будет ещё один, последний миг.

Пальцы Луки скользнули вниз по её спине к бёдрам, и Талия расслабилась в его объятиях, открыв глаза, чтобы видеть их отражение в зеркале ванной. Ей нравилось, как они смотрелись вместе, всегда нравилось. Её голова откинулась назад, прижавшись к его груди, каштановые волосы рассыпались по плечам, отливая медью на фоне его белой футболки. Теперь его сильные руки обнимали её, а его поразительные янтарные глаза были устремлены на неё. Его тёмные волосы, как обычно, были зачёсаны назад от лица, но скоро она запустит в них свои руки.

Он был таким красивым.

Его руки сжались вокруг неё, дыхание участилось. Талия прижалась к его твердеющему члену, наслаждаясь его стоном удовольствия, упиваясь жаром, разлившимся по низу её живота.

Она протянула руку и провела по его подбородку, наблюдая за его реакцией в зеркале, за тем, как приоткрылись его губы, как закрылись глаза. Она старалась не думать о том, как накачала его наркотиками, о том, что именно из-за этого Лука был таким расслабленным, именно из-за этого его глаза слегка затуманились. В