Тоскуя по ней (ЛП) - Робертс Тиффани

Ты мой?

Я твой, Уиллоу. Навеки.

Ее пульс участился, когда эти слова эхом отозвались в голове и окутали сердце, наполняя ее такой надеждой. Осмелится ли она поверить им? Осмелится ли она поверить, что этот мужчина, это потустороннее существо, принадлежал ей, и только ей? Это казалось слишком фантастичным, чтобы быть правдой.

Теплое дыхание Киана шевелило ее волосы. Он лежал позади Уиллоу, одной рукой надежно обхватив ее за талию, ноги переплелись с ее ногами. Его запах в воздухе был густым, ароматным, пряным, возбуждающим.

И тут что-то твердое и выпуклое прижалось к изгибу ее задницы.

Ее соски напряглись, и Уиллоу прикусила внутреннюю сторону губы. Его член уже был внутри нее, но было нечто большее.

Они… занимались любовью.

И Киан остался с ней после этого. Он провел с ней ночь.

У нее защипало глаза, и тепло расцвело в груди.

Каждый раз, когда ее обижали, отвергали или предавали в прошлых отношениях, в ее сердце образовывалась еще одна трещина. Возможно, она позволяла себе проявлять заботу слишком быстро, слишком глубоко, но она не могла изменить себя. Ей нравилось общаться с людьми. Ей нравилось узнавать о них, нравилось видеть их улыбки, нравилось заглядывать в их жизни и в их счастье. Но когда дело доходило до романтических отношений, это стремление к общению, к заботе только причиняло ей еще большую боль.

Уиллоу никогда не встречала человека, который относился бы к ней с таким же уважением и любовью, какие она дарила им.

Пожалуйста, Киан. Пожалуйста, не делай мне больно.

Она оставалась тихой и неподвижной, наслаждаясь этим моментом, наслаждаясь его близостью, его теплом и нежным собственническим чувством его объятий.

Пока зов природы не стал слишком настойчивым и не разрушил все.

Очень осторожно, чтобы не разбудить его, она подвинула ноги вперед и обхватила пальцами запястье Киана. Она подняла его руку достаточно высоко, чтобы высвободиться из-под нее, прежде чем повернуться и опустить на кровать. Сидя на краю матраса, Уиллоу посмотрела на Киана. У нее перехватило дыхание.

Он был очарователен.

Одеяло было низко натянуто на его талию, выставляя напоказ верхнюю часть тела. Бледно-серая кожа сияла, шелковистые белые пряди волос переливались на свету, а сияние глаз было таким сильным, что проглядывало сквозь веки. И его крылья… Они излучали собственное нежное свечение, которое делало их похожими на изящные изделия из хрусталя, подсвеченные изнутри.

Хотя она видела его спящим в ночь, когда они встретились, она не знала, кем он был тогда. Сейчас за ним было нереально наблюдать. Что-то в том, как он спит, казалось таким обыденным, таким слабым, таким… человеческим. И черты его лица в покое были такими непохожими на то, когда он бодрствовал.

С гладким лбом и приподнятыми в легчайшем намеке на улыбку уголками рта он выглядел почти невинно. Темноты, которая иногда таилась в его глазах, сейчас не было видно. Маска, которую он носил перед всем миром, исчезла.

Она увидела уязвимость на его лице, но также и умиротворение. Она увидела едва уловимое, но глубокое облегчение человека, который наконец нашел кого-то после стольких лет одиночества, и это заставило ее грудь сжаться, потому что, Боже, она узнала это. Она сама это чувствовала.

Как он мог принадлежать ей? Как могло это принадлежать ей?

Машинально Уиллоу поднесла пальцы к предплечью, ущипнула себя и поморщилась от боли.

Нет, не сон.

Уиллоу снова хотела его. Но как бы сильно ей ни хотелось прикоснуться к нему, она не осмеливалась. Она не хотела будить его.

Потому что ей очень, очень хотелось писать.

Она прошлепала в ванную и осторожно закрыла дверь, прежде чем включить свет. Когда она повернулась, то увидела свое отражение в зеркале. Волосы были взъерошены, соски покраснели от внимания Киана, а на бедрах виднелись темные полосы синяков, некоторые сопровождались тонкими красными царапинами.

Уиллоу слегка повернулась и положила руку на синяки. Она усмехнулась, когда растопырила пальцы, заставляя их совпасть со следами. Они были оставлены пальцами Киана, царапины — его когтями. Она подняла глаза.

Ее восторг улетучился, когда взгляд упал на отметину у нее на шее. По коже побежали мурашки, но она быстро подавила отвращение.

Не позволю этому монстру все испортить. Не позволю ему разрушить то, что было у нас с Кианом.

Она сходила в туалет, привела себя в порядок, почистила зубы и расчесалась, умыла лицо. Выключив свет, она взялась за ручку двери и остановилась, чтобы сделать глубокий вдох.

Вчера они с Кианом были настолько близки, насколько это вообще возможно. Так почему же она так нервничала из-за возвращения в спальню? Почему она так нервничала из-за возвращения к нему?

Потому что я боюсь, что что-то случится, и я его потеряю.

Потому что… Возможно, я уже люблю его.

Ее сердце бешено забилось, а легкие казались стесненными, как будто в них не хватало воздуха.

Уиллоу покачала головой и сделала несколько глубоких, успокаивающих вдохов.

Нет, этого не могло быть. Слишком рано. Она чувствовала привязанность к нему, но… это не могло быть любовью. Пока нет.

Медленно выдохнув, Уиллоу открыла дверь и вышла. И резко остановилась.

Киан больше не спал.

Он лежал, опершись на локоть, волосы свисали на одно плечо. Его губы растянулись в знойной усмешке, когда полуприкрытые глаза, сиявшие ярче, чем когда-либо, встретились с ее глазами.

— Доброе утро, Фиалочка.



Его пристальный взгляд пожирал ее дюйм за дюймом, и когда его язык скользнул по губам, Уиллоу задрожала.

— Ты выглядишь хорошо отдохнувшим, — сказала она.

— И ты выглядишь такой хорошо отлюбленной.

Кожа Уиллоу вспыхнула, когда она приблизилась к нему. Она остановилась у кровати и слегка провела пальцами по одеялу, укрывавшему его.

— Так и есть.

Киан протянул руку и провел по одному из синяков, которые он оставил у нее на бедре. Его улыбка дрогнула.

— Я причинил тебе боль?

— Нет. Ты не причинил боли, но заставил меня чувствовать себя хорошо, Киан.

Он нежно накрыл синяки ладонью.

— Ты хорошо смотришься с моими метками, смертная.

Она усмехнулась.

— Должна ли я разгуливать голой на публике, чтобы похвастаться ими?

Его пальцы согнулись, и от укола когтей по ее коже пробежала дрожь. Он прорычал:

— Ни хрена подобного, — обняв рукой, он притянул ее ближе и прижался губами к синякам. — Ты моя, Уиллоу.

Киан прошелся поцелуями по ее бедру и нижней части живота, каждый из которых был мягким и успокаивающим, как трепетание крыльев бабочки на ее коже. Но каждый также разливал тепло по ее венам. Его губы могли быть такими нежными и точными, но они также были способны на такую дикость, на такую силу. Что бы он ни делал с ними, это всегда было правильно. Всегда идеально.

Она боролась с этой расцветающей потребностью внутри, когда его рот переместился ниже. Щекотка его теплого дыхания была почти невыносима, и это десятикратно усиливало ее внутренний жар. Ее сердце забилось быстрее, сильнее, и она прикусила губу зубами, переполненная предвкушением, желанием. Как раз перед тем, как его губы коснулись бы верхушки ее киски, Уиллоу положила руки ему на плечи и оттолкнула.

Киан с ухмылкой упал на спину, заложив руки за голову.

— Ах, Уиллоу, я что, останусь без завтрака?

Черт возьми, даже его игривость заводила.

Уиллоу прижала палец к центру его груди.

— Может быть, тебе просто нужно быть немного терпеливым, — она медленно провела пальцем вниз по его животу к одеялу, которое плохо скрывало свидетельство желания Киана.

Его губы скривились.

— Когда дело касается тебя, ожидание — самая жестокая пытка. Но я с радостью перенесу каждую ее секунду.

Она усмехнулась.

— Хороший мальчик.

Он усмехнулся, звук был низким и чувственным.