Убийство Принца Оборотня - Клэр Сагер

Он снова поцеловал меня, сжимая мой зад. Один из его пальцев скользнул в ложбинку между моими ягодицами, обводя мою дырочку. Все, что он делал, наполняло меня удовольствием, быстро приближаясь к пределу.

Когда он отстранился на долю дюйма, его золотистые щеки раскраснелись, а на груди выступил пот.

— Если бы ты продержалась еще мгновение, я бы запрыгнул на сцену, — прохрипел он мне в губы. — Я бы трахнул тебя вот так, на глазах у всех. Но это — ты моя. Вид того, как ты распадаешься на части, принадлежит только мне. Ощущение того, как ты делаешь это на моем члене, борясь с собой — желая этого и нет. Черт, Зита. Это все мое.

Я хотела отрицать это, сказать ему, что он неправ. Но, возможно, в воздухе Эльфхейма было что-то такое, что не позволяло лгать, потому что я просто не могла выдавить из себя ни слова.

Не тогда, когда удовольствие нарастало и нарастало от его неумолимого вхождения в меня, когда его член скользил по моему клитору снова и снова.

— И все же, — выдавила я что-то среднее между раздражением и стоном, — ты тот, кто трахает ведьму, которая проклинала тебя. Ведьму, которую ты поклялся убить. — Я сверкнула на него зубами, желая, чтобы они были такими же острыми, как когда-то. — В чем дело, Сефер? Думаешь, если ты разрисуешь мои внутренности своей спермой, это снимет проклятие? — Я попыталась рассмеяться, но это превратилось в отрывистую серию вскриков, исторгаемых его толчками.

Он зарычал, отдаваясь эхом в моей груди и раздвинутых бедрах, в захвате моей задницы и, что самое интенсивное, в моей киске. Мой восторг вылился в задыхающийся стон, за которым мгновение спустя последовал его, пульсирующий внутри меня с еще более горячим наслаждением.

После этого воцарилась тишина, нарушаемая только нашим тяжелым дыханием. Его массивное тело вздымалось с каждым вздохом, когда он прижимал меня к себе. Ему не стоило беспокоиться — я безвольно повисла в шелках, по моим мышцам пробежали легкие толчки, вышедшие из-под моего контроля.

Наконец, его огромная рука обхватила мою щеку и приподняла мою голову. Когда я встретилась с ним взглядом, он напомнил мне тот день, когда он вытащил меня из снега.

— Со мной все в порядке.

Он слабо кивнул, затем вышел из меня с влажным звуком и тихим ворчанием. Не говоря ни слова, он развязал меня, опуская мои ноги на землю. У меня задрожали колени, но я вцепилась в шелк, чтобы не упасть.

Что это было? Это было похоже на взрыв ненависти и гнева, недели разочарования, и теперь…

Теперь в воздухе повисло что-то совершенно иное. Что-то, что я не могла точно определить.

— Одевайся. — Он мотнул подбородком в сторону кулис.

Я подчинилась, его сперма скользила по моим бедрам, когда я двигалась. Это должно было вызвать у меня отвращение. Обычно это вызывало. Но это было доказательством его потребности во мне, желания, которое он пытался скрыть за наказанием. Это была метка, которая говорила, что я его собственность… но также и о том, что он был моим.

Когда я появилась, полностью одетой, с прямой спиной и каким-то странным спокойствием.

Эффект был немного подпорчен, когда он подхватил меня на руки и зашагал из театра.

Но в кои-то веки у меня не было сил спорить.

ГЛАВА 35

В тишине он пронес меня через дворец. Он не смотрел на меня, высоко держа голову, но его челюсть напряглась, как будто он хотел что-то сказать, но передумал. В конце концов, он отнес меня в ванную, прежде чем исчезнуть в своей спальне. Я сходила в туалет и смыла с себя пот и секс, все еще купаясь в своей странной безмятежности.

Когда я появилась, закутанная в толстый халат, он сидел перед камином без рубашки, со стаканом в руке и еще одним на низком кофейном столике. Он нахмурился, глядя на розоватое пламя, прежде чем поднять глаза на меня.

— Иди сюда. — В его тоне не было резкой команды или вызова, просто рокочущая мягкость.

Я взяла стакан со стола и медленно подошла к нему на случай, если это ловушка.

Но было уже слишком поздно для этого, не так ли?

Мы оба оказались в ловушке. Мы оба вошли, каждый думая, что контролирует ситуацию, хотя на самом деле ни один из нас не контролировал ничего. Возможно, вселенная свела нас вместе для собственного развлечения.

Я по-прежнему не верила ни в каких богов, но если бы верила, то сказала бы, что они смеются над нами.

Итак, когда он похлопал себя по коленям, я села на них.

Он глубоко вздохнул, притягивая меня к себе. Его тепло, его рука, обнимающая меня за талию, как будто я была чем-то драгоценным, что он хотел сохранить рядом — мне это нравилось. Я поджала ноги и провела рукой по широкой груди.

— Мы не можем продолжать в том же духе, — пробормотал он наконец. — Мы уничтожим друг друга.

— Я думала, ты хотел уничтожить меня.

— Я тоже. — Его брови сошлись на переносице, прежде чем он уткнулся носом в мою шею, обдавая мою кожу горячим дыханием. — Я не хочу желать тебя, но ты так восхитительно пахнешь. — Он провел кончиком носа по моей челюсти, приподнимая ее. Такая нежность после такой резкости прошелестела по моим нервам. Когда его глаза встретились с моими, они тоже были мягче. — То, как ты выглядишь, мне нравится.

— Скажи это. — Я еще выше подняла подбородок, глядя на него сверху вниз. — Скажи, что ты действительно думаешь о том, как я выгляжу.

Он выдохнул, опустив плечи, и поставил свой бокал на пол. Теперь, освободившись, он кончиками пальцев обвел мои скулы, челюсть, линию лба, его когти в ножнах просто щекотали мою кожу.

— Ты прекрасна, Зита. Человек, и все же совершенна. — Уголок его рта дернулся, но даже это было мягче, чем его обычные ухмылки. — Несмотря на эти тупые уши и зубы. — Говоря, он коснулся округлых краев моих ушей и провел пальцем по губам, отчего у меня по спине пробежала дрожь.

Дрожь, предупреждающая об опасности, да, но об опасности другого рода.

Эта мягкость, эта сладость… Часть меня жаждала их так же сильно, как я жаждала его жестокости, но они были бесполезны для меня. По крайней мере, его жестокость открыла что-то внутри меня.

Но, возможно, он был прав.

Возможно, продолжение в том же духе уничтожит нас. Я, конечно, не могла позволить себе оставаться сцепленной в битве с ним — не тогда, когда убийца моей сестры все еще разгуливает на свободе.

— Что, если бы был другой способ?

Его брови дрогнули.

— Что, если бы мы оба могли получить то, что хотели?