Джоди Мидоуз - Воплощенная

Они и вправду сделали это. То ли потому что знали дорогу, то ли настоящая любовь направляла их на правильный путь. Да это и не важно. Они любили друг друга.

Став между колонами у входа в Дом Совета, воробей и ящерица обнялись, поцеловались и сняли маски с повязками. Толпа радостно закричала, когда их маски взлетели в воздух; Сарит объяснила бы мне об этом ритуале, но ее нигде не было.

Мойрик подошел к микрофону и начал толкать очередную речь. Фу. Опять он. Нет уж, спасибо.

Я повернулась к сорокопуту, но его клюв задел мою шею, а теплые губы коснулись уха. Я затрепетала, но не двигалась, пока он не начал отходить. Я поймала его за руку.

— Подожди.

Наша близость казалась такой правильной. Я знала, кем он должен оказаться, даже если его манера танца была не... Такую страсть он проявлял к музыке. А не ко мне.

Я задрожала от порыва холодного ветра и крепче ухватилась за него. Сделала шаг ближе. Посмотрела в его глаза.

Уголок его губ приподнялся, будто он находил ситуацию забавной. Хоть я уже и знала кто он, но все равно, знакомое выражение лица настолько ошеломило меня, что я замерла на месте.

А затем, поцеловала его.

Ну, скорее, прижалась своими губами к его, в надежде, что он не убежит. Меня бы это убило.

Последовали три долгие секунды, но он лишь ахнул и крепче прижал руку к моей спине. Затем, с тихим стоном, он приоткрыл губы и поцеловал меня. Это не было похоже на легкий, сладкий поцелуй, каким, по моему представлению, должен быть первый, а скорее яростный и полный желания. Так даже лучше, ведь, после всего, я тоже желала его.

Клюв царапал мою щеку, но пока его язык ласкал мои губы — мне было все равно. Все, что он делал, было волшебным, но когда он углубил поцелуй и из моих уст послышался стон, я подняла руки к его маске и потянула, пока та не соскользнула и не оказалась на моем запястье. Мне нужен Сэм, а не сорокопут.

Он резко отшатнулся, на его лице было написано удивление и смущение. Я облизала губы и сделала вид, будто мои щеки не горели, внутри все не плавилось, и я не хотела того, к чему вел этот поцелуй.

— Привет, — трясущейся рукой я протянула ему маску.

Он не взял ее.

— Ты знала.

— Я всегда знаю.

Все мое тело пламенело от его прикосновений, от его ноги, касающейся моей, от его губ. Я хотела, чтобы он вновь меня поцеловал.

Должно быть, Мойрик закончил свою речь. Люди вокруг нас снимали маски и приветствовали друг друга. На нас не обращали никакого внимания.

— Ты знала все время, пока мы танцевали?

— Да.

Как только он коснулся меня. То, как Сэм подходил мне, как его губы в нерешительности замерли у моей шеи. Это отличительная черта Сэма — нерешительность.

— А разве ты меня не узнал? — во мне поселилась тревожная мысль. Вдруг он надеялся, что я была кем-то другим?

Он взял меня за руки, будто боялся, что я могу улететь.

— Конечно.

— Ох, тогда хорошо, — прозвучало как-то отчаянно. — То есть, я бы не стала так танцевать с тобой, если бы не знала кто ты.

— Ты со многими танцевала.

— Но не так.

Я заставила себя выдержать его взгляд. Я все еще чувствовала все места, где он меня касался. Возможно, для него это ничего не значит, но для меня — это очень важно. Он должен понять.

— Почему ты пытался убежать?

— Я хотел... — его щеки покраснели, когда он покачал головой. — Мне сожалею о сегодняшнем. Я хотел все тебе рассказать, но больше всего... — он убрал выбившуюся прядь мне за ухо, — больше всего я хотел сказать, что соврал Стэф.

А я хотела, чтобы он снова меня поцеловал. Меньше разговоров. Больше поцелуев.

— Хотя, думаю, она это поняла. Мы не очень-то умеем врать друг другу, учитывая, сколько мы знакомы, — он резко выдохнул. — Ана. Я хочу, чтобы ты знала — я бы выбрал тебя. Если бы это от кого-то зависело, если бы мои желания имели какое-то значение — я бы выбрал тебя.

Я почувствовала себя как в ту ночь, когда он впервые сыграл мне, будто ноги ослабели и больше не могут удержать меня. Но вместо того, чтобы осесть на землю, я оперлась на его плечо и встала на носочки, чтобы прошептать в его ухо:

— Пошли домой, Сэм. Хватит раздумий. Эти крылья очень тяжелые.

Он поцеловал меня в шею и пробормотал что-то похожее на согласие.

Глава 22 — Крылья

Хоть я и очень хотела пойти прямиком домой к Сэму, но, все же, церемония еще не закончилась. Несколько друзей Теры и Эш произнесли речь о том, как счастливы они присутствовать на еще одном удачном посвящении. Многие принесли подарки, что подразумевало непомерное количество охов и ахов, фотографирование, и кучи благодарностей.

Толпа придвинулась поближе, чтобы все могли увидеть, и, судя по очевидной радости людей, церемония много для них значила. Даже если некоторые и не верили в родственные души, они не могли отрицать — Эш и Тера идеальная пара. Они едва не светились, когда смотрели друг на друга. Даже после трех тысяч лет. Невероятно.

Мы простояли еще час, а затем все жители Сердца должны были встать в очередь, чтобы поздравить парочку с очередным посвящением. Я заметила, что некоторые решили пропустить поздравления и уйти, из-за чего окружающие начали шептаться.

Сэм сжал мою руку, будто я могу улететь, и, наконец-то, настала наша очередь обнимать и поздравлять Теру и Эш.

Миссия выполнена. Мы начали пробираться сквозь толпу болтающих, смеющихся и сравнивающих наряды людей. К моему облегчению, мы не останавливались, чтобы поговорить с кем-нибудь. Мы и друг с другом-то едва говорили. Не понимаю, почему ему нечего сказать, но я только что испытала первый поцелуй, не считая миллиардов других вещей, о которых я буду сегодня мечтать, потому это не столь важно. Я была немного ошеломлена, в моей груди, животе и пояснице все еще горело пламя.

Обратно мы пошли короткой дорогой, состоящей из маленьких переулков, а не той длинной, которую я знала. Я бы предпочла, чтоб обратно мы полетели.

— Ана, — сказал он, как только мы оказались наедине, освещаемые лунным светом.

Ночь скрывала все на расстоянии вытянутой руки. Мы могли быть единственными людьми во всем городе. Только мы, темнота и холод. Ветерок прошелся по моим рукам и лицу и я задрожала.

— Сэм, — выдохнула я.

Наши маски свисали с его пальцев, покачиваясь при каждом шаге. Темнота искажала все яркие цвета моей бабочки, над которой я так долго работала — вырезала и разукрашивала.

— Я не должен был танцевать так с тобой. Или целовать.

Мое сердце дрогнуло.

— Нет, должен был.

— Не на виду у всех. — Его голос звучал как хруст сосулек под ногами. — Я потерял контроль над собой.