Воля владыки. В твоих руках - Рия Радовская

ГЛАВА 21

Мастер Джанах Лин понравился. Невысокий, щуплый и словно усохший от старости клиба с морщинистым лицом и тонкой белоснежной бородой по середину груди, он смотрел неожиданно остро, как будто насквозь просвечивая, и говорил негромко и очень внятно, укладывая слово к слову и мысль к мысли плотно и красиво.

Впрочем, понравился он Лин еще до того, как начал рассказывать. В тот самый момент, когда кивнул Ладушу и сказал:

— Проходите. Садитесь туда, где вам будет удобно. Асир мне сказал, что вы обе девственно невежественны, но небезнадежны. Вот уж кому не рассуждать бы о чужой небезнадежности, хуже него ученика у меня не было.

Хесса сглотнула. Лин подтолкнула ее к столу, придвинула стул для себя, положила блокнот и карандаши. Мастер Джанах хмыкнул:

— Похоже, я прав. Вам приходилось учиться, верно… госпожа Линтариена, так?

— Просто Лин, если можно. Приходилось. Но владыка прав, здесь я и правда… девственно невежественна. — «И в прямом смысле тоже», — мелькнула мысль, заставив прикусить губу, чтобы не рассмеяться от дурного каламбура.

— А вы, очевидно, Хесса, — кивнул Джанах. — Позвольте спросить, отчего вы так боитесь?

— Мне, ну… не приходилось, — чуть слышно ответила та. — Учиться так, чтобы по-настоящему. Никогда.

— Но вы хотите? Или пришли за компанию с подругой?

— Хочу, — Хесса даже вскочила, сжав пальцами край стола так, будто боялась, что ее сейчас будут отрывать и выволакивать силой. — Я не умею, но я очень хочу, правда.

— Вот и хорошо. Садитесь. Сегодня мы с вами познакомимся поближе. Поговорим. Чтобы там ни воображал наш владыка, не бывает людей, вовсе ничего не знающих о своем мире. Я думаю, имеет смысл выяснить, что вы знаете. Начнем с вас, Хесса. Скажите, почему наш мир называют Семицветной Ишвасой? Не вставайте, мы просто беседуем.

Хесса, явно не зная, куда девать руки, сцепила их в замок так, что от напряжения побелели костяшки. Но заговорила почти спокойно, только немного торопясь, как будто боялась, что Джанах прервет ее раньше, чем она закончит.

— Ишваса состоит из семи частей, их называют лепестками, каждая управляется своим владыкой, имеет свои цвета стягов и свои особенности. Имхара — красный, Баринтар — оранжевый, Сафрахин — желтый, Харития — зеленый, Азрай — голубой, Шитанар — синий, Нилат — фиолетовый.

— Совсем неплохо, — одобрил Джанах, он расхаживал по комнате, заложив руки за спину, и слегка кивал в такт словам Хессы. — Но всегда ли Ишваса была Семицветной? И всегда ли она была Ишвасой?

— Ишваса появилась после Великого Краха. Я слышала, будто в первое время не было ни Имхары, ни других лепестков. Но я… — Хесса смутилась. — Я не знаю, что было тогда. И как было до Краха — тоже.

— До Краха был целый и неделимый мир, — сказал Джанах. — Под управлением одного владыки. И последний, Амран Кровавый, втянул Альтаран в многолетнюю междоусобную войну, которая и стала причиной Краха. Альтаран — так назывался наш мир. Альтарой называлась его великая столица, которая, кстати, находилась на территории Имхары. И до сих пор путешественники могут посетить ее руины, ушедшие в пески почти целиком.

— Тогда здесь было море, а не пески, — Лин вспомнила рассказ владыки. Поймала взгляд Джанаха, быстро сказала: — Простите. Дурная привычка. Я не хотела перебивать.

— Мы беседуем, Лин, никогда не молчите, если вам есть что сказать. Если я захочу от вас тишины, скажу об этом заранее. Мое единственное условие — предмет беседы, от которого не стоит отступать, иначе в ваших головах будет не море с песками, а каша с салатом. К примеру, если мы говорим о лепестках Ишвасы или об Альтаране, мы не станем перескакивать на оружие Нилата или снежных великанов Шитанара. Но вернемся к Альтаре. Верно, Срединное море, на берегу которого она стояла, исчезло после Краха. Многое исчезло. Что-то бесследно, что-то — не совсем. Некоторые древние традиции и законы, обряды и память о них сохраняются до наших дней.

— Это то, о чем я хочу узнать, — тихо сказала Лин. — Владыка говорил — есть законы новые, старые и древние.

— Новые законы, — Джанах хмыкнул. — Их проще было бы назвать старыми в новой интерпретации. А вот новейшие существуют. Это законы, по которым живет нынешняя Имхара. Странно, что владыка Асир забыл о них. — Джанах едва заметно улыбнулся. — В конце концов, он сам писал их. Но Ишваса живет в основном по Новым законам. Старые — сложились после Краха и поглотили законы древние так же необратимо, как пески поглотили Срединное море. Новые — искаженное отражение Старых, изменившихся в угоду новому времени. Только Харития, Баринтар и Нилат поддержали Новейшие законы, законы владыки Асира, но до окончательных изменений законодательства еще очень, очень далеко. Не все способны на быстрые и радикальные перемены, одни довольны тем, что есть, другие не хотят или боятся вызвать недовольство знати. Мы еще вернемся к этому. Пока же я хочу спросить вас о Великом Крахе. Что вы знаете о нем?

— Был какой-то глобальный катаклизм, — осторожно начала Лин. — Огонь с неба, каменный дождь и все в таком духе. И один мир раскололся на два, хотя это как-то… — она запнулась, вспомнив гнетущий ужас, охвативший ее на месте раскола, или бреши, или что там такое в Трущобах было. — Как-то не укладывается в голове, но это правда. Два отдельных мира, каждый из которых выживал после катастрофы своим путем. В… — она чуть не сказала «в вашем мире», спохватившись в последний момент: — В Ишвасе тогда погибли почти все анхи, я так слышала. Что поставило на грань вымирания уже всех, потому что некому было рожать. Именно тогда анх стали запирать по сералям и вообще слишком беречь.

— «Слишком»? — поднял брови Джанах.

— Я думаю, да, — решительно ответила Лин. — Так, как берегут не людей, а драгоценности в сокровищницах. Сдувая пылинки, обеспечивая всем, но не спрашивая о желаниях. Не позволяя рисковать. Оставив им единственное предназначение.

— Не всех берегут, — вдруг вмешалась Хесса. — Не знаю, как раньше, но сейчас — точно не всех. Сералей на всех не хватит. Поэтому в сераль попадают знатные, с хорошей родословной, и это… милость, а не данность. Бывают, конечно, исключения… — Хесса смутилась и опустила голову.

— Такие, как вы, например? — спросил Джанах. В его вопросе не было ни издевки, ни неприязни, простая констатация факта. Хесса молча кивнула.

— Ситуация