Новый мир для Элиз. Хозяйка пиццерии - Оксана Гринберга

дорогу сквозь пламя мокрыми полотенцами. После этого наказала Линетт тотчас же идти вниз и позаботиться о детях.

Регина как раз вывела кашлявшую сестру из ее комнаты. Она схватила одного из близнецов за руку, тогда как Линетт, рыдая в голос, повела вниз второго.

– Где Стейси?! – испуганно закричала я Регине вслед.

– Я здесь, – отозвалась подруга, выглядывая в коридор. – Тушила пожар в своей комнате.

Затем она взяла у меня мокрое полотенце, и мы вернулись в комнату к Линетт. Вскоре к нам присоединилась еще и Регина, не забыв принести снизу два полных ведра с водой и еще больше тряпок.

И я, размахивая мокрым полотенцем, думала… Да, мы побеждали огонь, но дело шло вперед довольно медленно, и пламя все равно оставляло свои следы. Без жалости оно уничтожало мебель, портило стены и личные вещи, и этого было уже не изменить.

Еще через несколько минут нам удалось отвоевать у огня комнаты Линетт и Беаты, но тут меня осенило: моя комната!

Нет, меня не беспокоила потеря одежды или кровати с новым постельным бельем. Меня волновало совсем другое…

Бабушкин медальон!

Я сняла его с шеи еще в Сирье, как раз перед выездом в Энсгард. Решила, что в дороге через полные опасности и грабителей Ничейные Земли не стоит носить медальон на шее. Поэтому я положила его в шкатулку, которую, с разрешения сестер, одолжила в разгромленном доме Иго Таррина, и…

Совершенно забыла о нем до сегодняшнего момента!

Ну что же, оказалось, моя комната не пострадала. Я нашла шкатулку, вынула медальон и повесила его на шею. Заодно надела на руку подарок Раэля, потому что еще не придумала, как мне поступить с его дорогим браслетом.

Затем я выбежала в заполненный дымом коридор и присоединилась к Регине и Стейси. Вскоре пришла Линетт с двумя новыми ведрами. Сказала нам, что оставила мальчишек на кухне и с ними все в порядке. Принялась себя корить, утверждая, что это она виновата: какая же она мать, если потеряла разум от страха, стоило ей заметить пожар?!

– Самая лучшая, – за меня сказал ей Кирк, присоединившись к нашей войне с огнем на втором этаже. – Ты выйдешь за меня замуж, Линетт? – поинтересовался он. – Возможно, это не самый лучший момент, но…

На это она, размахивая закопченным полотенцем, радостным голосом ответила ему «да», и мы со Стейси и Региной едва не расплакались от умиления.

Но тут явился Дайхан и…

Нет, он вовсе ничего нам не испортил. Вместо этого погасил с помощью магии то, что еще горело, хотя, честно говоря, мы почти справились и без его помощи.

– Ты в порядке? – спросил у меня, на что я кивнула, украдкой пощупав ладони.

Кажется, у меня было несколько порезов, но кровь запеклась, когда с моих рук сорвалось магическое пламя.

– Все живы? – продолжал допытываться Дайхан.

– А вот в этом я не уверена, – сказала ему, после чего ринулась вниз по лестнице, затем бегом через пострадавший обеденный зал, в котором мало что осталось от новой мебели.

Наконец я выскочила на улицу, где в воздухе витал запах гари.

Тут на меня совсем некстати напал кашель, настолько сильный, что мне даже пришлось остановиться.

Правда, ненадолго – и уже вскоре я отыскала Румо. Он был за углом дома, причем стоял в своей боевой ипостаси. Выглядел жутко – не то слово!

Впрочем, я не удивилась, потому что уже видела его такого в Сирье и еще по дороге в Энсгард. Но было и кое-что новое – на спине по бокам от позвоночника у Румо прорезались… крылья!

Все еще маленькие, кожистые, словно не до конца сформировавшиеся. На таких Румо вряд ли бы смог взлететь, но все-таки это были они!

А потом я посмотрела на нападавших.

Похоже, охотник из другого мира за время, проведенное в этом, все-таки смог очеловечиться, потому что эти пятеро были все еще живы. Правда, не совсем здоровы – потому что их перепуганные и перекошенные от боли лица были все в крови.

Четверо мужчин, подвывая от ужаса, баюкали сломанные конечности, а пятый лежал и безмятежно глядел в небо.

Он был без сознания. Но еще жив – я видела, как при дыхании слегка поднималась его грудь.

А потом я услышала характерные свистки, которые неслись со стороны перекрестка. Это могло означать лишь одно…

«Немедленно становись собакой. Да побыстрее!», – велела я Румо, после чего на наших глазах – не только моих и подошедшего Дайхана, но и нападавших – произошла обратная трансформация.

Это выглядело не менее жутко, чем Румо с крыльями, так что люди Кессара завыли громче прежнего. Он все-таки успел – потому что набежали жандармы, а за ними из темноты выкатила знакомая черная карета с башней и драконом на боку.

Остановилась возле нашего крыльца, и в следующее мгновение из нее выпрыгнул Раэль Валкрест. Он был все еще в парадном смокинге – похоже, не успел переодеться после театра.

– Что здесь происходит? – подойдя, поинтересовался у меня.

– Люди Кессара, – я кивнула на нападавших. – Пытались нас сжечь. Но, как видишь…

Не договорила.

Раэль склонил голову, затем повернулся к подоспевшим жандармам.

– Этих – ко мне в управление, – кивнув на пленников, приказал он. – Всех и сейчас же!

Снова посмотрел на меня, но в его взгляде не чувствовалось ни прежней теплоты, ни заботы.

Впрочем, никакой обиды или недосказанности тоже не осталось. Между нами вообще ничего не было.

– Я разберусь, – сказал он мне. – Обещаю, это было последнее, что в своей жизни сделал Брольо Кессар.

Затем Раэль попрощался и уехал. Я подозревала, что уже навсегда и больше я никогда его не увижу.

***

Мы с Дайханом сидели на ступеньках крыльца и смотрели на то, как над Энсгардом занимался рассвет.

Разбитые окна к этому времени успели заколотить, а на втором этаже их закрыли досками. Запах гари, оказалось, можно убрать магией, и Дайхан это сделал.

Линетт с детьми улеглись в моей комнате, Беата ушла спать к Регине, а я собиралась пока что ночевать со Стейси – до тех пор, пока мы не приведем дом в порядок.

Деньги на это оставались, но, к сожалению, это были последние наши деньги.

В доме постепенно все затихло – мои друзья улеглись спать. Последним ушел Эрик, но перед этим повар вынес нам на крыльцо кувшин с лимонадом и несколько кусочков пиццы, правда, с легким привкусом гари.

Ушел и он, и только Румо все никак не мог успокоиться. Бегал вокруг дома, и до нас