Пожирающие жизнь - Винокуров

— Раз я умудрилась остаться в своём уме, прожив девять лет в храме, то точно переживу недельку-другую в замке, — добавила она с улыбкой.

— Ну как съездили? Всех спасли? Что интересного?

— Афина, давай мы расскажем тебе всё завтра. Сейчас мы очень устали и замёрзли, — примирительным тоном попросил Виктор.

— Да, вы правы. После вашего отъезда ударили такие морозы. Видно, те тёплые деньки были как искупление перед холодами.

"Эти деньки в деревне были как искупление перед всей моей будущей жизнью," — подумала я не слишком оптимистично и поплелась в свою комнату уже с потухшим настроением.

Меня удручало осознание, что я скоро уеду и не смогу видеть Виктора. Да, я знаю, что нельзя признаваться себе в этих чувствах, нельзя думать о нём. Но как не думать, если он поселился в моих мыслях круглосуточно?

"Милана, скорее беги отсюда. Если ты не сделаешь этого сейчас, спасти тебя точно не удастся," — сказала я себе.

Нужно решить проблемы со стариком и пока не думать о Викторе. Он словно булыжник на моих плечах, не позволяет убежать, не оглядываясь. Но глубоко внутри я радуюсь тому, что пока ещё здесь. И боюсь, что это странное, не принадлежащее мне чувство разрастётся и станет частью меня.

На следующее утро ко мне пришла Лися и вручила письма.

Милана, я пишу по твоему приказу. Элизабелле я уже отписалась ещё до твоего письма. Судя по твоему методу, дела у тебя неважные. Я искренне надеюсь, что ничего серьёзного. С русалками я разобралась, хотя всё оказалось сложнее, чем казалось на первый взгляд. Юра, так зовут моего лекаря, да, моего, ты представляешь? Мне до сих пор не верится. После первого письма он меня откуда только не вытаскивал: огонь, грязь, пещера, вода. При встрече расскажу всё в подробностях. Сюда писать смысла нет. Юра и я отправляемся на оборону. Пожелай мне удачи, так же сильно, как я желаю тебе. Люблю тебя!

PS: Мы отправляемся к Зане и Дилзу. Там же и Элизабелла, письма адресованные нам шли туда.

Я не знала, как реагировать на это письмо. Я смяла белый листок в руке и застыла, глядя в пустоту.

Анна отправилась туда… Все мои подруги хотели домой, но, несмотря ни на что, вернулись, чтобы защищать мир.

— Милана, ты чего? — озабоченно спросила Лися. — Что-то плохое от родителей?

— Плохое… нет, — покачав головой, ответила я. — Подруга встретила любимого. — Криво улыбнувшись, я начала разравнивать листок и, сложив его, убрала в карман.

— Правильно ты огорчилась! Тебе уже двадцать один, пора бы задуматься.

— Лися, у меня всё под контролем.

— Да знаю я твои контроли! Он ведь лорд. Такие редко на простых девушек женятся. Гулять — гуляют, а жениться… поверь опытной женщине, я обжигалась на этом.

— Прошу, давайте обойдёмся без ожогов. Я наелась, было вкусно, — сказала я и встала из-за стола, поспешно удаляясь.

День прошёл быстро за рутинными делами. Лорда я видела редко, и то мельком, что давало мне время на размышления. К концу дня я приняла решение: уехать к девочкам и Элизабелле. Я не смогу сидеть дома, зная, что они там.

О вопросе насчёт «обожжённых» я написала Дилз. В детстве она утешала свою одинокую душу не призраками, как я, а книгами. Эта привычка и жадное желание почитать остались с ней по сей день. Она знает наизусть если не всю, то хотя бы половину храмовой библиотеки. Возможно, она что-то знает.

— Ты уверена? — в очередной раз спросил Виктор младший, наблюдая за тем, как я, жалкое телесное существо, неспособное ходить сквозь стены, натужно отворяю тяжёлые железные двери в катакомбы.

— Да, я решила! — ответила я, отмахиваясь от пыли и вглядываясь в пустоту. — После того как здесь разберусь, поеду в храм.

— Но ты же не собираешься принимать Роналис? — уточнил мальчик.

— Нет, ни в коем случае!

— Вот это правильно! Ты говорила, что три Роналиса съели? Значит, три верховные жрицы свободны, бери любую!

Я резко посмотрела на мальчика.

— Они мертвы, — сказала я, делая шаг во тьму. — Как ты можешь не знать таких элементарных вещей, но при этом разбираться в устройстве распределения душ и количестве миров?

— Так это элементарные знания для мёртвых, — махнул рукой Виктор.

— А как же «раскрою секрет»?

— Так я это… сгущал краски. Но мне действительно известно многое! Например, что я рождён неслучайно. Вот только задерживаться тут я не должен был…

— С этого момента поподробнее! — заинтересованно спросила я, стараясь осветить больше пространства тусклой свечой.

— Э-нет! Пока рано.

— А когда будет самое время?

— Не знаю.

— Так почему бы не сейчас?

— Чувствую, что рано.

— Угу, чувствует он… — скептично проговорила я и пошла вперёд в абсолютной тишине.

Я не была любопытной. Любая новая информация добавляет мне новый, тонкий, глянцевый слой проблем, который сейчас мне совсем не нужен. Меньше знаешь — крепче спишь.

Прошагав по сырому каменному тоннелю не меньше получаса (или мне так показалось?), мы добрались до глухой комнатки, где сидели души погибших девушек. Трое. Именно они просили помощи через Виктора.

"Разминай уши, Мила, к очередной душещипательной истории, и не одной," — подумала я.

— Видящая! — тройным эхом проговорили девушки и кинулись ко мне, как к желанному гостю.

Собственно, оно так и есть. Только почему это я должна к ним идти, а не они ко мне? Какой-то негласный закон. Вот сейчас и спрошу.

— Как вы тут оказались? — спросила я, задувая свечу. Её дрожащий свет только отвлекал. Я воззрилась на четыре стоящие в ряд души, ожидая ответа.

— Кто первая? — спросила центральная девушка.

— Без разницы, мы здесь в одной могиле.

— У вас братская могила? — уточнила я.

— Нет, это просто поговорка.

— Раз так, тогда я! Я была первой и думаю, имею право, — шагнула вперёд душа девушки, стоявшей слева.

— Я слушаю! — с готовностью произнесла я.

— А где старик? — перебил Виктор.

— Ушёл наверх, он там всё время проводил, когда узнал, что видящая уехала, — ответила девушка, которая до этого молчала.

— Я начну! — нетерпеливо сказала вышедшая вперёд девушка.

— Начинай, — кивнула я.

Она рассказала, что этот «старик», как его тут окрестили (имя его никто не знал), играл с живыми душами и делал это уже давно. Он вселялся в юных незамужних девушек, совершал с ними всё, что хотел, утопая в разврате. После этого несчастные, не зная, что всё происходящее было