Мэгги Стивотер - Синяя лилия, лиловая Блу (ЛП)

— Я хочу милость.

Ронан остановился так резко в середине прохода, что Адам почти врезался тележкой ему в ноги. Шесть предметов, лежащих внизу, поползли вперед.

— Да ладно, Пэрриш. Ты всё ещё считаешь, что тебе это нужно?

— Я не подвергаю сомнению то, что моти...

— Бла-бла-бла. Ага, знаю я. Эй, взгляни-ка, - сказал Ронан.

Они оба уставились на красивую женщину, стоящую в отделе для садоводства, где ей уделяли внимание три продавца мужского пола. Её корзинка была полна брезентом, секаторами и различными вещами, которые выглядели так, будто могли быть легко использованы в качестве оружия. Мужчины держали совки и флагштоки, которые не помещались в телегу. Они, казалось, очень стремились помочь.

Это была Пайпер Гринмантл. Адам с иронией заметил:

— Мне кажется, это не твой типаж.

Ронан прошипел:

— Это жена Гринмантла.

— Откуда ты знаешь, что это она?

— О, я тебя умоляю. Вот о чём мы должны сейчас думать. Ты уже исследовал его?

— Нет, — сказал Адам, но это была ложь. Ему сложно было игнорировать вопрос, когда тот был поставлен, а Гринмантл был самым важным вопросом среди прочих. Он признался: — Кое-что мне известно.

— Многое, — перевёл Ронан, и он был прав, потому что, как ни странно, Ронан хорошо представлял, как работал Адам. Возможно, и Адам всегда был в курсе этого, но предпочёл считать себя – особенно более неприглядные свои части – непроницаемым.

Бросив последний взгляд на блондинку Гринмантл, они отправились к кассе. Ронан оплатил картой, даже не глядя на сумму (один день, один день, один день), затем они направились назад в яркий полдень. У обочины Адам понял, что он по-прежнему толкает тележку с единственным мешком в углу. Он задавался вопросом, что если они, как предполагалось, должны принести больше, но не мог себе представить, что же ещё.

Ронан ткнул пальцем в тележку:

— Забирайся.

— Чего?

Он продолжал тыкать пальцем.

Адам сказал:

— Дай передохнуть, это же общественная парковка.

— Пэрриш, не веди себя по-уродски.

Когда мимо них прошла старушка, Адам вздохнул и забрался в тележку. Он подтянул колени так, чтобы уместиться внутри. Его переполняло знание, что, скорее всего, всё это закончится царапинами.

Ронан схватился за ручку с упрямой сосредоточенностью гонщика-мотоциклиста и прочертил взглядом линию между ними и БМВ, припаркованным на противоположной стороне стоянки.

— Как думаешь, какой наклон у этой стоянки?

— C+, может B. Не знаю. Десять градусов? — Адам держался за бока тележки, а потом передумал. Вместо этого, он решил держаться за себя.

Ронан с хищной улыбкой столкнул тележку с обочины и погнал к БМВ. Когда они набрали скорость, Ронан издал радостный клич и ужасно выругался, а потом сам запрыгнул в тележку. Они уже на всех парах мчались к машине, и Адам понял, что у Ронана, как обычно, нет намерения останавливаться, пока не случилось чего-нибудь скверного. Он прикрыл ладонью нос, когда они отскочили от боковой дверцы БМВ. Столкнувшаяся с машиной тележка качнулась раз, другой, а потом завалилась на бок. Она продолжала скользить в таком положении, мальчики скользили вместе с ней.

Потом все трое остановились.

— О, Боже, — произнёс Адам, прикасаясь к горящей дорожке на локте. На самом деле, всё было не так плохо. — Боже, Боже. Я чувствую свои зубы.

Ронан лежал на спине в нескольких метрах далее. На его груди примостилась коробка зубной пасты, а перевёрнутая тележка – рядом. Выглядел он неимоверно счастливым.

— Ты должен мне сказать, что нарыл на Гринмантла, — сказал Ронан, — тогда я смогу начать грезить.

Адам поднялся, пока его не переехали машиной.

— Когда?

Глава 30

— Этот дом прекрасен. Так много стен. Много-много стен, — сказал Мэлори, когда Блу вошла чуть позже в гостиную. Подушки на диване с благодарностью поглотили его. Псина лежала неподвижно на полу возле дивана, скрестив лапы и выглядя в общем-то скептически.

За закрытой дверью гадальной голос Гэнси ненадолго поднялся, но был заглушён Кайлой. Они ссорились с Персефоной или разговаривали, пока она была с ними в одной комнате. Трудно было назвать различия.

— Спасибо, — произнесла Блу.

— Где эта сумасшедшая женщина?

Блу только закончила переносить все вещи Нив с матраца на чердаке, так что Гвенллиан могла бы остаться там. Её руки всё ещё пахли травами Нив, которые она использовала для предсказаний, и травами Джими, которые та использовала, чтобы победить травы Нив, которые она использовала для предсказаний.

— Думаю, она наверху, на чердаке. Вы, правда, считаете, что она дочь Глендовера?

— Не вижу причин не верить, — сказал Мэлори. — Она, кажется, одета в одежду соответствующей эпохи. Достаточно много, чтобы такое принять. Жаль, никто не сможет опубликовать это в журнале. Ну, думаю, кто-нибудь бы мог, если этот кто-то хотел бы закончить свою карьеру окончательно.

— Я хочу, чтобы она просто говорила прямо, — пожаловалась Блу. — Она говорит, мой отец был тем, кто связал её и оставил спать, только она же говорила, что никогда не спала. Но такое ведь невозможно, правда?

Как можно просто быть живой и бодрствующей на протяжении шестисот лет?

Псина одарила Блу полупустым, насмешливым взглядом, который указывал, что он думает, Гвенллиан оказалась тут именно таким способом.

— Кажется вероятным, что этот Артемус также был той личностью, кто отправил в сон и Глендовера, — заметил Мэлори. — Не хочу быть грубым, но мысль о том, что он ещё и породил тебя, скорее напрягает доверчивость.

— Скорее, — эхом повторила Блу. Так или иначе, у неё не было эмоциональной заинтересованности в этом. Её отец всегда для неё был незнакомцем, и, независимо от того, окажется ли он ещё и шестисотлетним сумасшедшим, это не изменится. Интересно, что Гвенллиан была связана и отправлена в сон кем-то, носящим имя Артемус, интересно, что этот Артемус, видимо, очень похож на Блу, и интересно, что Мора тоже говорила, будто отца Блу звали Артемус, но интерес не нашёл бы Мору.

— Хотя кто-то обсуждает ту драпировку, — произнёс Мэлори.

Старая драпировка из затопленного сарая. Блу снова увидела её – три своих лица, свои красные руки.

— Что о ней обсуждают?

— Кто-то не знает. Она останется здесь? — спросил Мэлори.

— Предполагаю, что да. Сейчас? Возможно, она убьёт нас в кроватях, и неважно, что говорит Персефона.

— Думаю, мудро оставить её здесь, — сообщил Мэлори. — Она принадлежит этому месту.