Наследники. Любовь под запретом - Татьяна Геннадьевна Абалова

– Энисель, – поправила я. – Это мое эльфийское имя.

– Проводите меня, леди, – король подставил мне локоть. – Я хочу, чтобы вы видели, какое еще я принял решение.

Я взяла его под локоть. Выйдя из кабинета ректора, обернулась на Рутгерта. Тот пожал плечами. Мол, сам не понимаю, что нам собрались показывать.

Королевская карета стояла у центральной лестницы. Чуть в стороне замерла конная охрана. По контуру площади выстроились студенты и преподаватели. Я видела, как пришли в движения их ряды – нечастый случай, чтобы Вышку посетил сам король. Раздались восторженные возгласы.

Улыбки сошли с лиц студентов, когда у ворот появилась черная карета с зарешеченными окнами.

Глава 30. Когда все встает на свои места

Толпа заволновалась, но это волнение перестало быть радостным. Я посмотрела на ректора. Тот стоял с мрачным лицом, что не предвещало ничего хорошего.

Расступились люди, и на площадь вывели двоих. Их руки были связаны за спиной. Конвой не дал им остановиться, хотя такое желание было у обоих – они увидели короля. А король устроил им показательный акт возмездия.

Я зажала рот рукой, поняв, что эти двое – мой отчим и Элеонора. Наверное, большего унижения никто из них в жизни не испытывал. Их вели как самых обыкновенных преступников. Норе помогли забраться в карету, отчим залез сам. Он обернулся на меня перед тем, как закрыли дверку арестантской повозки. На его лице читалась смесь чувств: злость, отчаяние и неверие. Все рухнуло.

Ворота открылись, и карета выехала за пределы Академии. Король поднял руку, чтобы привлечь внимание заволновавшихся студентов и преподавателей.

– Я хочу, чтобы вы запомнили: зло всегда будет наказано. Этим двоим придется пройти нелегкий путь порицания и отторжения обществом. Им не помогут никакие связи. Я лично прослежу.

На этом король распрощался с нами, влез в карету и отбыл в столицу.

– Уф, пронесло, – выдохнул Рутгерт.

– Кого пронесло? – не поняла я.

– Королю в ближайшее время будет не до вражды герцогов Элата и Ларотт. И не до разбирательств с их детьми. Сейчас сполна получит отец Элеоноры, который взялся протежировать твоего отчима-шантажиста. Я думаю, лорд Берн успел настрочить в своих письмах на приличный срок. А когда лорд Хофф потеряет место при дворе, а значит, и власть, эти двое тоже поостерегутся грызться. Их ждет подобное унижение, если не уймутся. А у нас появится удобный случай объявить родителям о браке Аннабель и Георга.

– Неужели любящий отец Элеоноры окажется в опале только из–за того, что пошел на поводу у дочери и устроил моего опекуна в Академию?

– Лорд Хофф считает себя равным королю и даже превосходящим его по богатству, поэтому перестал бояться. Ведет себя самодовольно и дерзко. Как и его дочь. А этого делать нельзя. Король силен и всегда найдет способ показать свою власть, – Рутгерт многозначительно посмотрел на меня.

Ого! Выходит, глупость Элеоноры сыграла на руку Его Величеству? Сейчас отца сволочной Норы обвинят в том, что он, его дочь и Джозеф устроили гонение на несчастную сиротку, оказавшуюся Элитой. Все же я – народное достояние, а меня едва не наградили Горбом ведьмы. А когда вскроется, что я еще и ключ к возвращению эльфов, так всем троим припишут предательство интересов короны. Да, прав Рутгерт, нельзя не бояться короля.

Меня потряхивало от волнения. Все же я очень впечатлительная девочка. Мы стояли на центральной лестнице, а мимо нас сновали и шушукались студенты. Еще бы, такое зрелище! Король приехал, чтобы лично арестовать дочь второго человека в государстве и ее подельника – безвестного преподавателя–боевика. Я уже слышала, как кто-то повторил слух, что те были любовниками. Не удивлюсь, если скоро придумают, что Нора дала от ворот поворот Джозефу, так как имела планы на принца, а преподаватель от большой любви спрыгнул в колодец. Но неудачно – остался жив.

– Тебе не жалко Нору? Все же вы были... любовниками? – осторожно поинтересовалась я.

– Мы были женихом и невестой, хотя не афишировали этого. Нас обручили, когда мне исполнилось десять, а Норе семь. И мы оба верили, что поженимся через год, как только я окончу Академию. Но теперь помолвка разорвана. И в этом нет моей вины. Я никогда не смотрел на других женщин и был верен будущей жене. Любовь для меня была под запретом.

– Неужели ты не видел, какая она? Злая, ревнивая, мстительная...

– Нет, не замечал. Мы редко бывали вместе в обществе. Разный круг интересов. Наедине со мной она всегда была нежной. Проскальзывали нотки властности, но я видел в том проявление магии Разрушителя. Все Разрушители напористы и немного грубоваты.

– Ты разве не любил ее?

– Чувства были. Не скажу, что любовь. Скорее, привязанность и... привычка. Если ты с малых лет знаешь, что тебе предназначена именно эта женщина и другой никогда не будет, то принимаешь выбор родителей как должное. Это как иметь брата или сестру. Не тебе решать, появиться им в семье или нет.

– Тебе будет не хватать ее? Все же вы провели столько лет вместе.

Да, я вела себя как зануда. Но мне важно было получить ответы, пока принц шел на откровенность. Я знала, он скорее промолчит, чем начнет говорить об Элеоноре плохо. Но в то же время, я желала понять, что у него на душе: он удручен разрывом помолвки или выдохнул, когда понял, какую ошибку едва не совершил?

– Если ты хочешь спросить, больно ли мне, что Нора повела себя неподобающе, отвечу «да». Я не ожидал от нее настолько отвратительных поступков. Но даже если бы я никогда не знал тебя, и до меня дошел слух, что моя будущая жена походя прокляла ни в чем неповинную девчонку Горбом ведьмы, я бы тут же расстался с ней. Это недопустимо для мага. А для будущей королевы такая подлость не допустима вовсе.

Я кивнула, соглашаясь с ним. Подлость на троне может привести к краху страны.

Рут взял меня за руку и погладил внутреннюю часть ладони большим пальцем.

– Я рад, что ты появилась в моей жизни.

– Что ждет нас дальше? – я подняла на него глаза. Ветер теребил волосы и кидал в лицо, но мы не обращали на него внимания. Мы были поглощены друг другом.

– А чего бы ты хотела?

– Ну... – я отвела взгляд в сторону.