Крапива - Даха Тараторина

боли прикусил себе язык, возвращая ясность мыслей.

– Поганая ведьма! – прорычал он. – Опоила!

Стоило произнести это, и в юрте посветлело. Проявились мягкие ковры и подушки, на которых, тяжело дыша, лежала травознайка. Глаза её были в поволоке, губы алели от жестоких нетерпеливых поцелуев. Княжичу вдруг подумалось, не всё ли равно, какое зелье свело их всех с ума? Но потом он увидел поганого шляха, прильнувшего к её груди, и дурман вытеснила ярость.

Он поднял Шатая за шкирку, как котёнка, и отшвырнул в сторону.

– Пошёл прочь!

Ох, княжич! Разве не ты не мытьём, так катаньем принуждал девку к близости? И вот теперь, когда она не противится, отказываешься? Влас и сам не верил, что делает это… Но отчего-то такая Крапива, распалённая, бесстыжая, походила на Байгаль, явившуюся ему во сне. И такую он её не хотел.

– Прикройся, дурёха! – велел он, глядя в сторону.

Не дожидаясь, пока лекарка опомнится, рывком поднял её с подушек и расправил рубаху, мысленно проклиная себя за это. После сжал её плечи и встряхнул.

– Ну?! Очухалась?!

Крапива всё так же дурно улыбалась, но взгляд её прояснился. Когда же прояснился и разум, она вскрикнула и вырвалась.

– Я не хотела… Как так? Что же… Мамочки! – взвыла она.

Влас медленно поворотился к ведьме. Байгаль лежала возле очага, безучастно глядя на сотворённое ею безумие.

– Не отравила, значит? – грозно надвинулся на неё Влас.

Ведьма спокойно ответила:

– Разве я такое говорила? Лишь предложила проверить, и вы проверили.

– Тварь! Хоть понимаешь, что мы тут едва не сотворили?!

Байгаль показала острые зубы.

– Только то, чего сами желали, – был ответ.

Крапиву била крупная дрожь. Шатай, едва начавший приходить в себя, хотел утешить её, но отчего-то вцепился в подушку, отгородившись ею от остальных и сосредоточенно глядел в пол. Крапива обняла себя за плечи и закричала:

– Неправда! Я не хотела такого! Как можно такого хотеть?!

Влас усмехнулся:

– Я тебе объясню. Как-нибудь после. А пока…

Он грозно двинулся на ведьму. Эх, не нашлось после пробуждения меча! Ну да княжич и голыми руками управится!

Байгаль бросилась на четвереньки. Кости её захрустели, выворачиваясь в стороны, лицо исказилось звериными чертами. Они метнулись одновременно, но кошка прыгнула прямо, а учёный мудрыми воинами Влас в сторону. Каким бы быстрым ни был зверь, а всё ж человеческий разум его превзошёл. Влас дёрнул на себя ковёр, в который когтями вцепилась Байгаль, накинул край ей на голову и навалился сверху. Крепки его объятия! Крапиве то не понаслышке было известно…

Кошка шипела и билась, в лоскуты раздирала ковёр, но княжич словно сам озверел. Глаза его налились кровью, жилы выступили на предплечьях…

– Хватит!

Чей это громкий голос прозвучал? Уж не травознайки ли? Она и не ведала, что умеет говорить так: твёрдо, уверенно. Крапива поднялась в полный рост и повторила:

– Хватит. Влас, не тронь её.

Он глянул на неё зверем.

– Сдурела?! Ведьма нас отравила!

– Хотела бы отравить, мы бы мёртвые тут лежали. А она заколдовала. Отпусти. И… выйди.

– Вот ещё!

– Влас. Отпусти. И. Выйди.

Ой, беда! Спесивый княжич приказов не любил, а уж от глупой девки… Вот как придушит ведьму, а после завершит начатое под влиянием зелья, и ничего-то Крапива ему не сделает!

Лекарка коснулась зелёного узора на плече. Сделает, ещё как! Нынче она не беззащитна. Нынче то, что она проклятьем мнила, защитит её от кого угодно. И принудит слушаться, если придётся.

Не пришлось. Влас подчинился.

– И Шатай тоже, – добавила Крапива.

Шлях ещё оставался не в себе. Не ведавший низменных желаний, он осмысливал случившееся и жаждал лишь одного – отгрызть себе ладони, что посмели касаться аэрдын без её дозволения.

Княжич скрипнул зубами, подхватил его под мышки и поволок прочь из шатра.

– Когда-нибудь, – бросил он напоследок, – я тебя уму-разуму поучу. А то раскомандовалась…

Она постояла недвижимо ещё малость, не веря в собственную власть, а после обернулась на занавешенный вход. Мужчины взаправду исполнили её волю, и девка глупо по-детски хихикнула.

Ведьма так и осталась кошкою. Освободившись из плена, она устроилась поверх смятого ковра и вдумчиво вылизывала заднюю лапу.

– Нравится? – спросила она.

– Что?

– Власть. То, как они подчиняются тебе.

Вся радость победы улетучилась.

– Нет! Они не… я попросила просто!

– Ты приказала. Начала осознавать, кто ты.

– И кто же я?

Глаза-изумруды внимательно изучили Крапиву. Ведьма ответила:

– Аэрдын.

Травознайка приблизилась к ней бочком. У огромной кошки каждый коготь что добрый кинжал. Но до сих пор ведьма, хоть и насмехалась над гостями, а вреда не причинила. Стало быть, желает иного. Крапива села на край ковра.

– Ты смеёшься над нами?

– Да. Вы молоды и не знаете себя. Вы смешны и неразумны.

– Только для этого ты спасла нас?

– Нет.

Шершавый язык прошёлся по голове лекарки, взлохматив золотые волосы.

– Так для чего же?

– Не знаю.

Крапива ажно рот разинула.

– Не знаешь? Как так?!

– Я делаю то, что поёт мне Степь. Она не отвечает, когда её спрашивают. Лишь говорит, когда её слышат.

Травознайка нахмурилась. Ведьма в облике кошки нежилась на мягком и самодовольно жмурилась, а Крапива сидела подле неё и не знала, что делать. Тогда она принялась переплетать косу. Они долго молчали, прихорашиваясь каждая по-своему. Кошка мурчала, как домашняя, в очаге дотлевали угли, терпкий аромат зелья дурманил.

– Степь хотела, чтобы я научилась колдовать?

– Ты и прежде умела. Степь лишь помогла услышать твой дар.

– Что степи проку с моего дара?

– А что матери проку с того, что дочь повзрослела? Такова жизнь.

Жизнь… Взрастить дитя, помочь ему принять взросление, чтобы после родилось новое чадо. Не о том ли поют Мёртвые земли?

– Степь словно Рожаница… – тихонько проговорила Крапива, опуская руку на пол.

Спящие глубоко в земле семена потянулись к ней, и песня будто бы стала громче.

– Нет. – Кошка обвила гибким пушистым телом Крапиву, но в том не было опасности, лишь ласка. – Степь и есть Рожаница.

Ладонь лекарки потонула в густой шерсти.

– Не понимаю…

Кошка игриво перевернулась на спину, подставляя живот.

– Ты ещё так мало знаешь, – промурлыкала она. – Так мало слышишь. Сколько силы в тебе сокрыто, девочка! Сколько страсти! Хочешь её? Хочешь, я вижу. Останься, и я научу тебя.

– За клубком гоняться? – фыркнула Крапива и сразу прикусила язык. – Прости… Спасибо за то, что спасла и вылечила, но… Я должна вернуться домой.

– Дурочка! Пустые земли станут твоим домом. Ты вернёшь сюда жизнь…

– А что с остальными землями? С Мёртвыми? Со Срединными? С моей родной деревней?

– Жизнь и Смерть рука об