Юлия Стрельникова - Сказки должны кончаться свадьбой

— Ты едешь с ней?

— А у меня есть выбор? Она моя госпожа. Мы связаны слово и долгом. Сейчас даже больше, чем раньше. Завтра отправляются отряды. Вероятно, завтра мы уедем.

Коррейн вдруг схватил меня за плечи, больно сжал, почти притянув к своему лицу, и сказал убежденно и хрипло:

— Я поеду с вами, я не могу оставить ее одну, не сейчас.

И впился в мои глаза своими темными расширенными зрачками. Веселья в его зеленых глазах не было совсем. Он смотрел на меня так, словно я принимала решение, словно я была вправе запретить или разрешить. Меня проняла дрожь, скорее от нервов, чем от холода и я дернулась из его рук.

Он разом обмяк, провел ладонью по лицу, глянул извинительно и пошел обратно в замок, словно забыв о моем существовании. Ему сейчас, наверное, невероятно трудно рвать сердце напополам между долгом и любовью. Он погружен в себя. Я догнала его, потянула за рукав, останавливая:

— Коррейн, не делай того о чем будешь сожалеть. Подумай еще раз.

— Ты говоришь, как умудренная жизнью старуха. Но все равно спасибо. — Сжал мою руку и ушел.

Старуха? Возможно. Пережитого мной хватит на несколько жизней. И все-таки лучше бы ему еще раз подумать. У него, в отличие от меня, есть выбор.

Я уже почти упаковала свои небогатые пожитки, даже злосчастный медальон, который никому, кроме меня и Мел, не взять в руки, когда дверь в мою комнату без стука распахнулась. Я не прервала своего занятия и не обернулась. В этом замке только один хозяин, только он может вести себя так. И меньше всего я бы хотела, чтобы именно этот Серый увидел, как горько мне будет покидать этот замок, почти ставший домом. Но Лорд и не ждал от меня формальностей:

— Что вы делаете, Ирга?

— Собираю вещи, — пояснила я и без того очевидное. — Моя госпожа изгнана, мой долг следовать за ней.

— Вы останетесь здесь.

— Боюсь, это невозможно, Лорд. Я привязана к ней долгом и словом.

— А ко мне привязана Клятвой. Ты уже тысячу раз отдала ей все долги. Ты ведь знаешь, северная птичка, стоит мне приказать, и ты останешься даже против собственной воли, даже ненавидя меня. Потому я пока не приказываю, прошу. Останься.

До этого мгновения я очень хотела остаться. Может быть даже больше всего на свете. Я искала причину и не находила ее, а найдя. Что же такого в словах этого мужчины, что мне хочется делать все наперекор ему?

— У вас есть причина Лорд, по которой вы не хотите, чтобы я уезжала?

Спросила я, поворачиваясь, наконец, к Серому лицом и упирая руки в бока.

Он улыбнулся чуть насмешливо, краешком губ и согласился:

— Есть.

Да что же он за невозможный человек?

— Какая?

— Считайте это моей прихотью.

— Прихотью? Не кажется ли вам, Лорд, недостойным играть чужими судьбами просто по собственному желанию?

— Ну что ж. Раз вас не устраивает такая причина, давайте объявим, что вы моя невеста.

Наверное, я больше испугалась, чем удивилась.

— Опять не угодил? — Насмешливо спросил Серый. — Вы ведь и на самом деле почти объявили себя моей невестой. Вам принадлежит украшение, сделанное моим отцом. А он никогда не ошибался. Так или иначе, но судьбы наши зависят одна от другой, и хотя бы поэтому я предпочитаю держать вас близко. Пусть даже ближе, чем вам хочется.

Он наклонился к самому моему лицу, и я невольно отстранилась, прячась от его взгляда.

— Зачем вы так поступаете со мной, Лорд? Я ведь даже не нравлюсь вам. Чего же вы хотите?

Лорда как будто даже позабавила моя реакция.

— Успокойтесь, леди Ирга. Не думаете же вы, что я затеял все это чтобы причинить вам боль. Мне нужен человек, который будет заниматься хозяйственными нуждами замка. Вы прекрасно подойдете. Раньше это была вотчина Адера. А теперь этим будете заниматься вы. Статус же невесты сделает такое назначение законным и понятным в глазах остальных. Не волнуйтесь вы так. Замуж вас я не зову. Когда война закончится, я освобожу вас от такой участи, раз вам так не хочется этого. Я хорошо усвоил, что диких птичек не запирают в клетках.

— Но Лорд Гварин, почему я? Почему не Айнарра, не кто-то из ваших помощников?

— Не обольщайтесь, леди. Это не честь, это почти проклятый труд. Айнарра будет слишком занята больными и ранеными. Мужчины все на счету, каждый воин может решить исход битвы. А из женщин этого замка, вы подходите больше иных. Ни семьи, ни детей, зато много чувство долга. И, пока нас связывает Клятва, я точно уверен, что вы не сможете предать. Согласитесь, в сложившихся обстоятельствах это весьма важно.

— А если я вдруг не справлюсь?

— Справитесь. Вы и сами это знаете. И леди Мелинда прекрасно справится без вас. Вы уже сотню раз отдали ей все долги, как настоящие так и придуманные. Так что просто отдохните перед завтрашним днем. Что бы вы не решили, легко не будет.

— Я могу отказаться.

— Можете. Тогда я буду вынужден приказать вам. Но мне бы хотелось, добиться от вас добровольного согласия.

Вот так. Не спросил моего мнения, даже не приказал, просто сообщил факты. «Добиться добровольного согласия», как звучит-то. Что же он за человек? Да полно, человек ли он вовсе? Уже на выходе из комнаты Лорд решил сообщить мне еще один неоспоримый факт:

— Леди Ирга, я буду признателен вам, если отныне вы будете носить заколку постоянно. Поверьте, в ваших будущих обязанностях новый статус только поможет.

Дверь закрылась, Лорд ушел, а я осталась стоять в растерянности. Совсем не из-за того, что Серый объявил меня своей невестой, я еще не осознала этого и вовсе не от работы мне порученной. Я думала, что была заключена в свое собственное чувство долга как птица в клетке, раз за разом налетая на прутья, желая освободиться и все же, оставаясь в заключении. И вдруг кто-то проходящий мимо, показал, что дверца открыта. И тем самым предоставил мне право решать самой. Меня держал не долг — меня держал страх. Боязнь оставить прошлое, боязнь начать новый путь. Я страшилась не боли и не трудностей, их в моей жизни хватало, а права выбирать. Сделать шаг между клятвой и Клятвой, между долгом и долгом. Остаться или уйти. Лорд Гварин мог приказать, но не приказал, тем самым, впервые за долгое время, переложив ответственность за выбор с плеч судьбы на мои собственные плечи. Наверное, в глубине души я все еще оставалась маленькой девочкой. Сопротивлялась ли я или плыла по течению — я зависела от обстоятельств, а теперь могла сама выбрать их.

Наверное, я осознала свой выбор еще до того, как приняла окончательное решение, вероятно, я шла к нему с тех пор, как стоя перед зеркалом, отрезала косу, но только сейчас я увидела его ясно.