Заслуженная пышка для генерала дракона - Кристина Юрьевна Юраш

Это какой-то сюр! Честно! Кто бы мог подумать, что тут невесту ищут! А я случайно попала в местные каноны красоты!

И тут — я увидела.

К слуге подбежал ещё один.

Что-то стал шептать.

Я затаила дыхание.

Прислушалась.

— Срочно! В тронный зал… Иначе он разнесет весь дворец… Дракон сказал, что это — его невеста… — произнес, задыхаясь, гонец, а лицо слуги изменилось.

Я встала.

Гордо.

Как королева. Как воительница.

И направилась вслед за ним по коридору, ведущему к тронному залу.

В холле стоял Марон.

На троне сидел наместник. Я вот не помню, был он седым на выставке или нет, но что-то мне подсказывает, что седины у него прибавилось!

— Простите, господин генерал. Я не знал, — заметил наместник, когда я бросилась к Марону и прилипла к нему. — Получилось недоразумение. Я вынужден признать свою ошибку. Но ваша невеста — чудо как хороша. Я никогда еще не видел более прекрасной женщины!

Вот я прямо почувствовала себя Еленой Троянской!

— Я знаю, — произнес Марон, подарив наместнику испепеляющий взгляд.

Он обнял меня. Не для защиты. Не для прикрытия.

Для — обладания. Для — признания.

И повёл к выходу.

Молча.

Спокойно.

Как будто только что не спасал меня от брака с дедом-похитителем.

Нашу карету уже слегка замело снегом. Ну еще бы! Столько простоять! Марон подсадил меня на подножку — нежно, как будто боялся — потерять.

— Тетя Оля! — обрадовались девочки и обняли меня со всех сторон.

Я обнимала каждую, успокаивала и старалась ободрить.

— Трогай, — произнес мрачным голосом генерал.

Я выглянула в окно, глядя на замок. И тут я заметила, или мне показалось, что башенок было больше в прошлый раз.

— Так, а мне кажется, или башен стало меньше? — подозрительным голосом спросила я.

— Кажется, — улыбнулся Марон, а Мэри хихикнула в кулачок.

— Ну спасибо. Выручил, — выдохнула я. — Кто мог подумать, что эта выставка ради невесты проводилась! А я-то еще смотрю, что подарки чересчур щедрые… Кстати, насчет невесты — ты здорово придумал!

— Почему придумал? — спросил Марон, глядя на меня. — Я не придумал. Я решил.

Я почувствовала, как его рука легла поверх моей.

Тёплая.

Надёжная.

Как обещание.

— Чего? — произнесла я, чувствуя, как сердце заходится от радости и недоверия.

— Генерал… Ну то есть… Папа хотел сделать тебе предложение в Столице, предупредил нас, но вон как получилось! — сдала всех Мэри. — Он сегодня нам об этом сказал! Сразу после того, как сказал, что всех нас удочерит! Он хотел сделать это красиво, так что тебе придется пока забыть обо всем, чтобы когда мы вернемся в Столицу, это было сюрпризом!

Я смотрела на Мэричку, которая выглядела счастливой. На Тайгушу, которая везла на коленях букет и любовалась им. На Спарту, которая читала книгу: «Как очаровать принца», и на Симбу, которая ладошкой отогревала замерзшее окно, чтобы посмотреть на улицу.

Когда девочки уснули, я потребовала объяснений. Но вместо слов — я почувствовала на губах поцелуй.

Не резкий. Не страстный. Не требовательный.

Нежный. Тихий. Плавный.

Но в тоже время присваивающий. Он как бы шептал, что никому не отдаст. И чтоб я даже не думала! А я в этот момент мало о чем думала, если честно. Ну, разве что о нем.

Его губы — коснулись моих — мягко, как снежинка на щеке. Его рука — приподняла мой подбородок — нежно, как будто боится — сломать. Его взгляд — смотрел в мои глаза — не как дракон. Как — мужчина. Который нашёл — свою судьбу.

— Ты — моя, — прошептал он, не отрываясь от моих губ. — С самого первого взгляда. С самого первого крика над пропастью. С самого первого чемодана на крыше… Я решил. Я выбрал. Я люблю. Я не ответила.

Я не плакала.

Я не говорила.

Я просто поцеловала его в ответ.

Глубоко.

Нежно.

Как будто только что поняла — что такое любовь. Что она не в сказках, не в романах, не в мечтах.

А — здесь. Сейчас.

С драконом.

С девочками.

С сундуками.

С башнями, которых стало чуточку меньше.

И с сердцем, которое больше не боится — высоты. Ну здесь я немного приукрасила. Как представлю, так вздрогну!

ЭПИЛОГ

Прошло пять лет.

Пять лет — капля в море для драконов, но целая вечность для тех, кто когда-то осмелился взять за руку страх и шагнуть вперёд.

Выставки невест запретили.

Не прикрыли втихаря, а запретили. Громко и с размахом. Генеральского кулака. Указ подписали с торжественной речью в совете. Его произнёс Марон Моравиа. Он стоял перед троном в мундире, с орденами. Но говорил как отец, муж, как человек, который видел, как ломают судьбы ради брошки.

— Они — не товар. Они — не скаковые лошади, не куклы и не трофеи. Они — наши дочери, сёстры, жёны, матери. Их ценность не в том, насколько высоко задирается юбка на ринге, а в том, как радостно бьётся их сердце, когда они смеются, когда они любят, когда они живут — настоящей жизнью.

Речь Марона была встречена аплодисментами. Громче всех аплодировал лорд Басили. Потому что дома его ждала жена и любимая дочь. Которую он подобрал на выставке и которую теперь готов защищать до последней капли крови.

Указ подписали. Выставки невест закрыли.

Все вернулось на круги своя. Теперь обычные балы, дебюты, смотрины. Никаких зрелищ! Никаких ставок! Никаких унижений.

А мадам Пим, некогда могущественная и влиятельная, оклемалась, поругалась с дочерью, была выгнана на улицу с позором и ушла в тень. Говорили, что теперь она торгует пирожками на окраине, и можно увидеть, как она ворчит, сетуя на то, что «в наше время всё было лучше». Но мир изменился, и никто не хотел слушать её жалоб. Кстати, многие уверяют, что пирожки у нее дрянные!

Ее дочь теперь возглавила пансион, переименовала его в “Прекрасный сад” и ведет дела самостоятельно. Жалоб на нее не поступало. Говорят, очень даже хорошее место. Мне казалось, что у мисс Пим не хватит хлорки, чтобы смыть с пансиона и своей фамилии репутацию матери, но она не сдавалась. И добилась своего.

Я больше не боюсь высоты. И вот! Мой личный рекорд! Я сама поднялась на третий этаж. Правда, держась за перила. Но это не в счет.

Каждое утро было одной ступенькой. Только одной. Медленно. Спокойно. Словно это не лестница, а путь к счастью. По