Академия трех миров - Марго Генер

обочине спустя минуту, а может быть, вечность. В мире духов время идет непонятно как. Несколько секунд я медлила, не решаясь войти, но потом все-таки постучалась и толкнула дверь.

Морена сидела все так же в углу и пряла нити. Ее звездный балахон раскинулся на половину избы и мерцал снежинками. Не оборачиваясь, старая женщина кивнула и проговорила:

– Вернулась. Значит, не послушала ты меня. Пошла на поводу у того, что он посулил. Да, видать, и сама уж не рада. Верно?

– Здрасте, – проговорила я, неловко озираясь по сторонам. – Еще как не рада. В свое оправдание могу сказать, он был очень убедителен, а у меня сложилась такая ситуация, что… Но я все равно не рада, вы правы.

– Человек соткан из обеих сил, – проговорила Морена размеренно. – Но лишь ему решать, какая будет держать верх.

Я нервно хмыкнула.

– Видимо, не всегда. Теперь мне ваш батюшка угрожает расплатой. Говорит, за все платить надо. И за силу, что есть во мне.

Губы старой женщины чуть тронула улыбка, она потянула нить, и кудель на прялке кончилась, оставшись скрученной ниткой на веретене. Морена аккуратно положила веретено в расписной короб к другим, после чего достала новую кудель и насадила ее на верхнюю часть прялки. Ловким движением она скрутила кусочек нити и протянула на торце веретена, проложив по крючкам самопрялки. Ее нога нажала на педаль, колесо вновь закрутилось, и нить начала наматываться на веретено.

– Видишь, как, – сказала Морена, – процессы жизни и смерти бесконечны. Я плету эти нити, и они гляди, какого цвета.

Приподнявшись на пальцах, я заглянула в короб с веретенами и предположила:

– Серого?

– Верно, – кивая отозвалась Морена. – Потому как мир многоликий, в каждом есть и черные куски нити, и белые, и всякие-разные.

– Но почему ваш батюшка пристал именно ко мне?

– Потому что ты двуединая, – ответила старая прядильщица. – Чернота и белота в тебе не перемешаны, как полагается, а разделены. Телесные и ментальные силы твои белы, а дар твой сделан из черноты. Он таким был не всегда. Но баланс нарушен, и вот результат.

– Ну и что? – не поняла я ни про результат, ни про баланс. – Это ведь не дает ему повода меня терзать.

– Не терзать, – поправила меня Морена. – А готовить.

– К чему?

– Чтобы использовать.

Прозвучало зловеще. Я сглотнула и спросила:

– И как он хочет меня использовать?

– Этого я тебе сказать не могу, – ответила Морена. – Да не потому, что не желаю. А не знаю потому что. Кабы знала, сказала б.

По мне пробежал холодок неведения, но я нашла в себе силы снова поинтересоваться:

– А почему вы мне помогаете? Все-таки он ваш батюшка.

– Не во всем наши с ним мнения согласны, – уклончиво ответила Морена. – Я считаю, что всему свое место и свой черед. А он… Он думает иначе.

Мне захотелось узнать побольше о затеях Чернобога и его планах на меня, но прежде чем я успела задать следующий вопрос, Морена проговорила, все так же не оборачиваясь и глядя на нить, которую пряла:

– Иди. Негоже тебе так долго оставаться. Навий мир для мертвых. А живым место средь живых.

Снова Морена не глядя взяла клюку и толкнула меня ею в грудь. Я кубарем полетела по бесконечному пространству мира духов, перед глазами пронеслись цветные круговороты, а через пару секунд я словно ударилась о кровать и резко на ней села.

Сердце тарабанит, дыхание частое, а во рту так сухо, будто туда насыпали песка. Повертев головой, я нашла рядом на прикроватном столике стакан с водой, любезно оставленный Беляной. Я выглушила его полностью, и только тогда мне стало немного легче.

На мое пробуждение среагировала Рыся, которая до этого, свернувшись клубочком, спала у меня в ногах, а теперь подняла встревоженную мордочку и посмотрела на меня.

– Дурной сон приснился? – спросила она.

– Хуже, – мрачно ответила я. – Вещий.

Глава 20

После того как я кое-как смогла рассказать кошке о том, что поведала мне Морена, Рыся встревоженно забегала по одеялу, протаптывая в нем дорожку.

– Ох, недоброе близится. Ох, недоброе, – заговорила она, качая головой. – Надо срочно бежать к ректору. Пускай он разбирается. Что конкретно с тобой творится, ты так и не соизволила поведать…

– Не «не соизволила», – поправила ее я, – а не могу.

– Пускай так, – нехотя согласилась Рыся. – В любом случае в одиночку нам с этим не справиться.

Остаток ночи я доспала без снов. Ранним утром меня разбудила Рыся, причем не только меня, но и Беляну, которая с недовольным видом слезла со своего яруса и терла кулаками глаза.

– Зачем в такую рань-то? – спросила она.

– Время не ждет, – решительно заявила кошка, стоя посреди комнаты. – Пора делать дела.

Горисвет проснулся раньше всех и успел сбегать в столовую, откуда притащил бумажный пакет с завтраком. Наспех одевшись, мы с Беляной, Рысей и Горисветом съели по порции сырников со сметаной и покинули комнату.

– До занятий еще рано, – вещала кошка, – так что к ректору мы как раз успеем.

– Хорошо, – согласилась я, – но прежде я все-таки хочу дозвониться маме. Я давно собиралась это сделать.

По выражению кошачьей морды эта идея у Рыси вызвала двоякие ощущения. И все же спустя пару мгновений она кивнула.

– Иди, но после этого бегом к Белозару Огневедовичу. Мы будем тебя там ждать. И еще. Я пойду с тобой.

Если бы Рыся отправилась со мной, мне было бы легче. Но я с досадой вздохнула и проговорила:

– К ректору Дубовому без предварительной записи не попасть, если только он сам не пригласил. А меня не приглашали. Из нас четверых самой высокой дипломатичностью обладаешь только ты и договориться о встрече получится лишь у тебя.

– Но как я оставлю тебя одну?! – изумилась кошка. – По академии шныряет троица навников. Кто защитит тебя в случае нападения?

В словах кошки была правда, мне и самой неуютно без ее защиты, особенно когда за мной зачем-то охотится Чернобог. Но пришлось сказать:

– Ты права. Но кому ты доверишь пробиваться на аудиенцию к ректору? Ребят, не обижайтесь, но вряд ли он захочет слушать Беляну или Горисвета по вопросам безопасности академии.

На секунду мордочка Рыси нахмурилась, усы выпятились вперед, затем она произнесла:

– Ладно. Но тогда Горисвет пойдет с тобой. И это не обсуждается.

Отпираться дальше смысла не имело, так что, дойдя до развилки коридора, мы с Горисветом направились влево. Пришлось преодолеть множество пролетов и залов, прежде чем мы добрались до самозвонного зала. Он оказался круглым помещением с цветными витражами, в центре которого на постаменте лежала громадная тарелка. По краям парили пуфики, один из которых занят студентом. Едва мы