Горькие яблоки - Оксана Олеговна Заугольная

больше ни разу не упоминала о настоящем отце мальчика, о котором много рассказывала, стоило ей обнаружить в нем искорку магии. И сейчас она ругала себя, что не уследила за ним. Она лишила его знакомых людей, пусть и не слишком близких. Даже Хенрык, хоть и редко возился с ребенком, относился к нему по-доброму. А она увезла его в чужой город и надеялась, что её одной хватит.

— Вот я и есть тот отец, о котором она говорила! — выпалил Манфред.

— Нет, — упрямо возразил Фабусь. — Мама говорила, что как только папа узнает, что я у него есть, он сразу заберет нас к себе.

Рада подняла глаза на мужа, глаза которого расширились.

— И он пришел, — продолжал мальчик весело. — И забрал нас. Наш папа Грим! И женился на маме!

Реакция Радки оказалась быстрее, чем у боевого магика, и неспроста. Он собирался войти в комнату и возразить, тогда как она должна была защитить своего сына. Одним резким броском она пригвоздила мужа к стенке, крепко стиснув руки на его шее, и чудом не толкнув дверь.

— Ты можешь не признавать его официально, — прошипела она прямо в лицо ошеломленного магика. — Но ты не возразишь ни слова на его утверждение. Иначе я сделаю твою жизнь невыносимой. Ты понял?

Огонек, на мгновение загоревшийся в его глазах, напугал Радку, что сейчас он назло ей пойдет и всё испортит, но тот тут же погас, и магик с трудом кивнул. Только после этого Радка отпустила его.

— Прости, — смущенно произнесла она, отводя взгляд. — Я не хочу, чтобы ты обидел моего мальчика.

— Тогда уж нашего, — буркнул Мейнгрим, потирая шею. — Ведьма.

И наконец толкнул дверь в детскую, прерывая спор Манфреда и ребенка.

— Радослава! — обрадовался ей Манфред. Он даже шагнул к ней ближе, но наткнулся взглядом на её сапоги и смущенно застыл на месте. — Почему наш сын не верит мне?

— Мне бы хотелось узнать, почему ты в комнате моего Фабуся без моего ведома, — ледяным тоном произнесла Радка. Запоздало она испугалась, что, пока она спала, сына могли уговорить уехать от неё. Посулить чудеса, каких у магиков много, и забрать. Потому что он похож на золотого магика, и потому что у него есть дар. Сам по себе же Фабусь был нужен только ей, и теперь ей стало страшно, что она позволила себе думать, будто им так будет лучше.

Что, если бы она не сообразила сообщить Мейнгриму о том, кто помог его сестре избавиться от проклятия? А если бы сама Ева из желания досадить ей и заодно обожаемому брату не настояла на этой свадьбе? Сейчас она не имела бы никаких прав на своего сына, и сама не заметила бы как это случилось.

Смешно, она всегда любила Фабуся, но только сейчас поняла, что любит его самого по себе. Не сына магика и не ключик в этот чудесный мир, а просто своего сына.

— Но… — Манфред смутился, надо же. — Он и мой сын тоже.

— На самом деле у тебя есть сын, — не меняя тона, продолжила Радослава. — Фабусь, помнишь мальчика, с которым ты познакомился в день, когда нас принес сюда дракон?

Фабиуш задумчиво уставился в потолок. Он прекрасно помнил, Радка была уверена. Просто не хотел говорить. Тот мальчик, капризный и шумный, ему совсем не понравился.

— Я мамин сын, — наконец произнес он и в мгновение ока оказался за спиной Радки, где и вцепился в её брюки. Лицо Манфреда скривилось от зависти и восторга — мальчик владел перемещениями почти как взрослый золотой магик. И он не желал знать своего отца, что за незадача. — И еще дяди Грима!

Они все, и Радка с Фабусем, и Манфред обернулись на молчавшего до сих пор Мейнгрима.

— Да, кхм… — магик рассеянно потер шею. — Думаю, так оно и есть.

Радостно пискнув, Фабусь отпустил материнские ноги и бросился к синему магику. Он повис у него на шее, и Мейнгриму ничего не оставалось, как неловко приобнять мальчика и похлопать его по спине.

— У него умения моей семьи, — прошипел Манфред, теперь уже не скрывая разочарования и злости. — Он не может принадлежать вашему клану.

— Может или не может, — Мейнгрим аккуратно подсадил Фабусе на сгиб локтя, чтобы тяжелый мальчишка не пригибал его к полу. — Если учесть заявление, что Радослава твоя родственница, то почему и нет. Ева считает, что такое вполне возможно.

Упоминание имени жены подействовало незамедлительно, грозный магик, готовый чуть ли не биться за родную кровь, тотчас сдулся и снова скривил красивое лицо.

— Как скажете. Госпожа, — он слегка склонил голову в сторону Радки, прощаясь, и стремительно вышел из детской.

— Даже «пока-пока» не сказал, — рассудительно заметил Фабусь, сползая с рук Мейнгрима. — Невоспитанный.

Радка запоздало рассмеялась. Облегчение вырвалось отголосками истерики, и теперь она смеялась от того, что сыну не понравился отец, что занятия с Иреной давали свои плоды, и сын, и без того чудесный, знал всё больше об этом мире. Пусть этот мир никогда не примет её, он примет Фабуся. И точка.

Кстати о враждебном мире — Радка перевела взгляд на мрачного Мейнгрима.

— Прости, — она смутилась. Не успев попросить прощения за выходку ночью, она пыталась запугать боевого магика в его собственном доме. Не слишком хорошее начало брака, пусть и такого, как у них.

Мейнгрим вздохнул.

— Ты защищаешь сына, я понимаю, — наконец произнес он. — Но я предпочел бы, чтобы в следующий раз наш разговор был более цивилизованный. И не ходи по дому… в этом.

— Мама красивая, — тут же вмешался Фабиуш, а Радка только криво улыбнулась. Для ребенка его мать всегда самая лучшая, разве нет? Жаль, что у остальных зрение куда лучше.

— Можно как-то сделать, чтобы Манфред не мог являться сюда без предупреждения и разрешения? — спросила она мужа. — А лучше вообще не мог. Вы же не настолько близкие друзья, чтобы приглашать его в гости, верно? А невмочь будет с тобой увидеться — пусть к себе зовет.

В этот раз Мейнгрим молчал недолго.

— Если ты этого хочешь, — произнес он медленно, словно выверяя каждое слово. Радка даже оторопела от такого.

— Разумеется, я так хочу! — возмутилась она.