Ну, здравствуй, жена! - Татьяна Геннадьевна Абалова

дулась. Желание расспросить, не заметили ли они какой странности, перевесило.

Но бабушки словно растворились. Их комнаты оказались пусты, как и все остальные помещения, которые Юля тщательно обыскала. В этот момент она остро почувствовала свое одиночество.

 

Кроме занятий с Торой и Михайкой, Юля брала уроки «вождения» у Вжика.

Отбив себе задницу за короткий путь от трактира до ворот (которые квалон наотрез отказался пересекать, коротко объяснив: «Не велено!»), Юлька поняла, что без умения держаться в седле ей не выжить. Поэтому и приходила на условленное место через день, благо, что в предпраздничной суете слуги не замечали, куда бегает безумная дева.

Слух о том, что Юля угрожала Эрдис и облила ее незаговоренным кремвилем, разнесся на следующий же день. И ярким подтверждением тому стало отсутствие фаворитки милорда в замке. Но и через неделю Эрди к службе не приступила, и все тут же кинулись обмусоливать горячую новость - строптивая служанка выходит замуж за конюха, от которого воротила нос в течение двух лет.

«Еще бы не воротить!» - усмехнулась Юлька, слушая Михайку. Она прекрасно понимала, почему Эрди предпочла любить лорда, а не конюха. И опять сердце Юльки болезненно сжалось. Не спросившись, полезли в голову воспоминания о поцелуях и прочих «неприличных» действиях Изегерушки.

«Вот черт! Да что со мной? Гад он, а не Изегерушка».

 

Но однажды тайна непонятного влечения к врагу открылась совершенно неожиданным способом.

- Ты знаешь, что на твоей шее висит родовой амулет? - спросил Вжик, помогая Юле забраться на лошадь. Сверху он смотрелся совсем маленьким. Светлые кудри на непропорционально большой голове липли к вспотевшему лбу. И на безусой губе выступили бисеринки испарины. Синие глаза смотрели внимательно.

- Да, - коротко ответила Юля. Вжик был первым человеком, кто, кроме Теней, опознал, что она носит строн.

- А почему тогда милорд не объявляет, что амулет вернулся? И почему ты живешь не в его покоях?

- Я не знаю, что ответить, - Юля натянула поводья. Лошадь под ней волновалась. - Но если бы кто спросил, чего я хочу больше всего, то без раздумий ответила бы - избавиться от строна. Он как-то нехорошо на меня воздействует.

Вжик забрался на коня, которого привел с собой. Тот согнул ногу в колене, помогая маленькому хозяину.

- Ты, наверное, уже слышала, что меня считают бастардом милорда?

Юля не стала отрицать.

- Я не раз представлял, что будет, если строн вернется, а никого из Ханноров не останется в живых. Воспользовался бы я правом единственного сына, или как всегда отошел бы в сторону?

- А ты веришь, что Изегер твой отец?

- И да, и нет. Да, потому что время зачатия совпало с правом первой ночи, нет, потому что у милорда не мог родиться такой уродец.

- Прости, но даже король не застрахован, - Юля замялась, не желая произносить слово «уродец», - от рождения квалона. Это генетика.

- Спасибо, - Вжик рассеянно кивнул. - Ты не такая, как все. Я сразу заметил. Ты открытая, добрая, ты... настоящая.

Юля смущенно улыбнулась.

- Однажды я представил, что стою в храме в дорогих одеждах, на моей груди висит строн, а по широкому проходу идет моя невеста и... горько плачет. Я спросил себя: неужели я насильно заставлю ее лечь со мной в постель? А потом подумал, а как с этим справляются лорды, беря невест без любви? И как они свыкаются с мыслью, что противны своим женам? И знаешь что?

Юля слушала, открыв рот.

- Что? - выдохнула она.

- Знающие люди подсказали, что все дело в строне. Стоит жениху поцеловать невесту, как они обречены. Никто из них не сможет устоять перед зовом родового амулета. Их будет тянуть друг к другу со страшной силой. И все закончится лишь тогда, когда женщина забеременеет.

- И нет никакого средства, чтобы заткнуть этот строн?

Вжик странно посмотрел на Юлю.

- Прости, но эта штукенция висит сейчас на моей шее, - Юля поморщилась, словно раскусила кислый урдук. - И я вовсе не хочу тонуть в омуте страсти с вашим милордом.

- Я слышал, есть одно средство, - квалон огляделся. Дорога, ведущая в деревню, была пустынна. В замке опять бабахнул салют. Стайка мелких птиц сорвалась с деревьев и, возмущенно почирикав, подалась в поля. - Запретное. Его придумали сытые колдуны. Слыхала о таких? Нет? Они живут в столице у Сытой реки, куда сливают воду из лабораторий магов. Чем дольше колдуны пьют ту воду, тем становятся могущественнее и злей.

- Колдуны антиподы магов?

- Ты все-таки странная девушка, - квалон сощурил глаза.

- Раз колдуны создали средство, заглушающее голос строна, они явно противостоят магам.

- Да. Достаточно соединить два амулета, как колдовской тут же присосется к строну, словно кровосос к шее девственницы. Ему и название дали подходящее - Упырь.

- И строн замолчит? Совсем-совсем?

- Его даже призвать не смогут.

- Что значит «призвать»?

- А как тебя вытащили из твоего мира? Призвали строн, а он...

- Я хочу Упыря. Вжик, пожалуйста! - Юля умоляюще сложила руки.

- Я попробую достать. Знаю кое-кого из сытых колдунов. Но Упырь стоит недешево.

- У меня есть старинное кольцо с бриллиантом. Я его дома прячу. Хочешь, принесу?

- Нет, кольцо не нужно, - Вжик задумчиво покусал губу. - Ты окажешь мне услугу.

- Какую? - Юля растерялась, не представляя, что может сделать для квалона.

- Ты представишь меня королю.

- С чего ты взял, что я попаду к королю? - хмыкнула Юля. Нет, все-таки Вжик такой фантазер!

- Ты обязательно к нему попадешь. Только король может снять строн и сделать тебя свободной.

Глава 25. Накануне

Против бастарда короля Изегер смотрелся деревенским парнем. Широк в плечах, обветренное лицо, загар, не сходящий даже зимой, простоватые манеры, которые столичный двор вылизал у принца до утонченности. У бастарда гибкая фигура, небольшой рост, длинные гладкие волосы чуть ли не до поясницы, светло-серые глаза и приподнятые брови, словно отпрыск Элькассара Третьего все время боялся наступить ногой в расшитом золотом башмаке в навоз.

«А эти глупые курицы ахают... И чего в нем находят? Да он нормального меча поднять не сможет, вон, болтается у задницы клинок размером с мою зубочистку», - Изегер бросил взгляд на служанок, перешептывающихся у стены. Тройной салют подсказал им,