Ее бешеные звери - Э. П. Бали

и могущественно. Как будто мифический зверь, скрывающийся внутри, знает то, чего не знаем мы. Или не можем знать.

Коса отрывается от осмотра Дикаря и бросает на Ксандера любопытный взгляд — смесь интереса и раздражения, — но у меня нет времени обдумывать это. Мне нужно взять всю ситуацию под контроль. Нужно найти Аурелию и допросить ее. Я должен выяснить, чем занимался ее отец. Каковы его планы. Все, что я знаю о ней, придется пересмотреть.

Я даже не осознаю, что расхаживаю по комнате, пока Коса не преграждает мне путь. Я и мои мысли резко останавливаемся.

Серебристые волосы акулы длиной до плеч падают на лицо, когда он достает из кармана старомодный металлический портсигар. Глаза-айсберги поднимаются на меня, затем обводят взглядом мое тело. От того, что он видит в моей ауре, его зрачки сужаются до крошечных точек.

Острый взгляд акулы, особенно Косы, у которого глаза настолько светло-голубые, что временами почти белые, вызовет желание убежать у любого зверя, даже у льва. Но в Косе есть кое-что, чего нет ни в одной другой акуле на планете.

Одна из частей моей группы связанных душ.

Коса Кархорус — бандит, мафиози, убийца — мой брат по судьбе.

Он медленно достает самокрутку, и я смотрю, как его покрытая татуировками рука протягивает ее мне.

Мой нюх подсказывает, что это не табак, а голубая ганджа — особый сорт марихуаны, выращенный специально для зверей. Я уже много лет ее не пробовал.

Я принимаю косяк.

— В Блэкуотер за это много брали, — говорю я, засовывая сигарету в рот, пока Коса достает зажигалку. Новую, в форме акулы с разинутой пастью.

— По-прежнему берут, — говорит он.

Когда акула поджигает мой косяк, уголок его рта приподнимается, потому что мы оба знаем, кто контролирует незаконный оборот веществ в федеральной тюрьме для зверей, и это точно не я.

Я предпочитаю проигнорировать его ответ, из открытых челюстей акулы вырывается оранжевое пламя, и я делаю затяжку. Косяк шипит, наполняя мои лёгкие химикатами. Прошло уже много времени, но знакомый прожигающий эффект от курения помогает мне сосредоточиться. Достав из кармана телефон, я быстро отправляю сообщение своей начальнице.

Личность благородного лидера Академии Анимус держится в таком секрете, что мало кто знает, что так называемый «директор» на самом деле она. Это сделано для ее собственной безопасности, против могущественных зверей, которые попытаются использовать ее. Теперь я задаюсь вопросом, был ли Мейс Нага одним из них.

Ксандер фыркает.

— Мейсу не понравится, что ты вышвырнул его и его генералов прямо за ворота, — горящие глаза дракона смотрят на меня из эркерного проема, лунный свет отражается голубыми бликами от его волос цвета полуночи.

Я ворчу, усаживаясь за свой стол, потому что не хочу признаваться, что использовал силу не преднамеренно. Что, увидев Аурелию с брачной меткой, — нашей брачной меткой — пылающей золотом… Я потерял контроль. Все просто. Все, над чем я работал последние десять лет, рухнуло за долю секунды, когда я увидел этот череп и пять извивающихся лучей света. Я, конечно, взял себя в руки, но…

Мой анимус не может освободиться. Никогда. И моя Регина, представ передо мной, заставила эту катастрофическую силу высвободиться из оков, которые я накладывал на него с особой тщательностью.

Я бросаю взгляд на Дикаря, который все еще тихо похрапывает, уткнувшись в ковер, темный завиток раздражающе спадает ему на лоб.

— Он долго не проспит, — растягивает слова Ксандер, устало откидывая голову назад. — Мне пришлось вводить ему дозу пять раз. Кто собирается сообщить ему новости? И кто спустится вниз, чтобы найти ее?

На мой вкус, оба зверя наблюдают за мной слишком пристально.

— Она доверяет мне больше всех, — говорю я.

— Да нихрена подобного, — Дикарь стонет, перекатываясь на спину и морщась. — Что ты сделал с моей шеей, Ксандер? Ты… — и, словно вспомнив, кто он такой и что с ним случилось, волк вскакивает на ноги с проворством, которого ожидают от зверя закаленного в боях.

Дикарь рычит и с яростью в глазах бросается прямо на Ксандера.

— Ах ты, гондон штопанный!

— Да просто выслушай нас! — кричит Ксандер, хватая волка за голову обеими руками, когда волчьи клыки Дикаря внезапно сжимаются вокруг его горла.

— Послушай, брат, — приказывает Коса.

Возможно, дело в его тоне, потому что Дикарь резко отскакивает от Ксандера, и подозрительно осматривает нас с акулой прищуренным взглядом ореховых глаз.

— Где она? Где моя Регина? — его голос гортанный, полностью волчий.

Не дожидаясь ответа, Дикарь закрывает глаза, и я знаю, что он чувствует ее.

И я вдруг отчетливо ощущаю исходящий от него запах Аурелии. Ее аромат сладкий и пьянящий, и я понимаю, что это не просто ее запах, это… ее запах. Я вскакиваю на ноги прежде, чем осознаю это, тихое рычание вырывается из моего горла, глаза устремлены на волка.

Три звериных головы поворачиваются ко мне в ответ на скрытую угрозу, и я встряхиваюсь, опуская задницу обратно в кресло.

— Так, так, так, — издевается Ксандер, скрещивая руки на груди. — Он действительно чувствует притяжение своей Регины.

Я бросаю на него свирепый взгляд, потому что чья бы корова мычала.

Дикарь крадется к моему столу, устремив на меня хищный взгляд, сплошь мужское высокомерие и развязность, хотя его зубы и глаза вернулись в нормальное состояние.

— Почему она ощущается по-другому? Что произошло на суде? Если кто-нибудь, блядь, причинит ей боль…

Тот факт, что Дикарь занимался сексом с Аурелией, многое усложняет. Теперь он хочет ее. Больше, чем когда-либо. Называет своей Региной.

Я бросаю взгляд через эркерное окно на темную территорию школы. Мы все чувствуем ее присутствие. Наши души чувствуют первобытное притяжение к ней, как Луна чувствует притяжение Земли. Это неизбежно. Это невозможно игнорировать. И даже я чувствую это новое дикое переплетение. Примитивную силу, которая окутывает её.

Меня охватывает знакомое, темное чувство тревоги.

— Она не справляется с этим, — говорит Коса. — Она не в себе.

— Физически она в порядке, — быстро отвечаю я. — Это самое главное.

— Я хочу ее увидеть, — рычит Дикарь.

Как опытный ветеран, я делаю медленный, размеренный выдох.

— Это доведет ее до ручки, Дикарь. Она…

— В пизду это. Я нужен ей. — А затем неохотно добавляет: — Мы нужны ей.

— Мы ей не нужны, Дик, — огрызается Ксандер.

Голос Косы прорывается сквозь их перепалку.

— Если ей нужно побыть одной, мы оставим ее в покое.

Коса — голос разума Дикаря. И если дьявол может быть голосом разума, знайте, что вы имеете дело с настоящим обитателем самого дна преисподней.

Дикарь замирает, и между кровными