Сбежать от зверя - Анна Владимирова

Ознакомительный фрагмент

еще раз возможно. Шанс? Скорее издевка судьбы. Снова. И за что я впал в ее немилость?

И, словно извиняясь за это, я вдруг получил один из самых долгожданных звонков. Звонил Эльдар, мой приемный сын.

– Пап, привет.

– Черт, – выдохнул я, растекаясь по водительскому сиденью.

Эльдар служил в различных горячих точках, оставляя мне тревогу за его жизнь и бесконечное ожидание.

– Я в порядке.

– Ранен?

– Пустяки.

– Значит, из госпиталя звонишь.

– От тебя не скроешь.

Будь он человеком, это бы меня скорее обрадовало. Но оборотням в человеческом госпитале не позавидуешь. С сильными ранениями есть риск оборота. Но этому паршивцу каким-то образом везло. И люди спасали ему шкуру из раза в раз, так и не догадываясь о риске, с которым имели дело.

– Что на этот раз?

– Мелочи, говорю же. Ногу прострелили. В нескольких местах.

Я скептически молчал.

– Обе ноги. Одна пуля в заднице. Сидеть больно. Лежу на животе.

– Эль, может, домой?

Он вздохнул.

– Да. Нужно будет раны зализать.

– Буду ждать.

– Я напишу, как выеду. Пока.

Я еще долго сидел, не решаясь заводить двигатель, и смотрел невидящим взглядом вперед. Никогда еще не чувствовал себя таким вымотанным. Я не справлялся.

Недолго думая, я вывернул руль и выехал с парковки медицинского корпуса. Нужно было проветриться, успокоиться, побегать по лесу и повыть на луну. И весь этот ассортимент возможен только в доме за городом. Там меня ждала тишина, прошлое… хороший виски.

И полное одиночество.

Глава 2

Прошла неделя.

Но ничего не поменялось.

Я все так же посещала врачей, принимала лекарства и проводила дни в одиночестве. На вопрос, когда же меня выпустят, никто не отвечал. А в один день вдруг вызвали в какой-то кабинет на нижнем этаже. Когда мне открыли двери, я вдруг почувствовала, как сердце набирает обороты, а губы сами тянутся в улыбке.

Тахир стоял у окна. Поймав мой взгляд, выпрямился… и, будто удивившись моим эмоциям, слабо улыбнулся. Но все это быстро кончилось, и я с трудом осознала, что он уже не смотрит на меня. Будто нам обоим нельзя показывать чего-то, нельзя смотреть друг на друга и вообще быть рядом. Или… нет вообще ничего такого.

За столом сидели двое незнакомых мужчин в официальном прикиде. Один поднялся навстречу, представился, предложил стул… Но я никого не хотела видеть в этой комнате, кроме Тахира. Хотелось заехать ему по морде за то, что ушел. Усталой, кстати, морде. И эта его расстегнутая на верхние пуговицы рубашка, напряженная шея, мрачный взгляд скорее отпугивали, чем притягивали. Но я вдруг почувствовала то, чего не чувствовала давно – желание взять кисти и краски…

– Марина, у нас к вам несколько вопросов. Ваши врачи сказали, что вы стабильно себя чувствуете.

Я с трудом перевела взгляд на мужчину, имя которого не запомнила.

– Какие вопросы?

– Мы не можем найти о вас никакой информации, – склонил он голову на бок и сощурился на меня. – Скажите, ваш паспорт настоящий?

– Мне нужен адвокат? – спокойно посмотрела я на него.

– Я здесь твой адвокат, – подал голос Тахир.

– Ты меня не защищаешь, – подняла я на него взгляд.

– С чего ты решила? – очаровательно оскалился он.

– Это провокационный вопрос, – указала я пальцем на допрашивающего.

– Никого тут не интересует твое прошлое ради того, чтобы причинить тебе вред. Ты – моя избранная. Здесь тебя будут только защищать. Отвечай на вопрос.

Я тяжело сглотнула и перевела взгляд на следака.

– Паспорт ненастоящий, – еле выдавила.

– С какой целью?

– Обстоятельства сложились так, что нужно было скрываться от людей, которые меня преследовали.

– Почему преследовали?

– Некий бизнесмен пообещал хорошие деньги за мои картины. Я художник. И несколько лет деньги были действительно стоящие, и все было нормально. Он продавал мои картины куда-то за границу под мужским псевдонимом. Мне отдавал такой процент, что мне и не снился. Все устраивало.

– А потом?

– Потом все зашло слишком далеко. Мне предъявляли неподъемные требования. Хотели, чтобы я рисовала как-то по-другому, копировала чей-то стиль, а потом – целые работы…

Я видела, как хмурился Тахир, сложив руки на груди.

– Вам угрожали?

– Конечно, – кивнула я. – И уголовным делом и кое-чем похуже.

– Что было потом?

– Я сбежала. Подруга Римма помогла с документами. У нее было много странных знакомств. Но жить мне было не на что. И я обратилась к ней за помощью.

– Я правильно понимаю, поэтому вы и оказались в качестве эскортницы в номере отеля?

– Шлюхи. Не экскортницы. Да.

– Кто этот твой спонсор? – спросил Тахир.

– Зачем тебе? – повела бровью спокойно. – Ты ушел.

Его взгляд вдруг так потемнел, что я едва различала его глаза за сдвинутыми бровями. Когда он еле заметно покачал головой, я перевела взгляд на настороженную физиономию допрашивающего.

– Работа у него, видите ли! – возмутилась в голос. – Если бы мне раньше кто сказал, что он будет по работе шляться семь дней в неделю, я бы его послала.

Следователи синхронно усмехнулись, а вот Тахир обещал мне взглядом такие неприятности, что лучше бы меня забрали обратно в камеру.

– Многие люди так работают, – пожал плечами следак.

– Но не в медовый же месяц? – укоризненно заметила я ослабевшим голосом. – Мог бы отпуск взять!

– Думаю, мы лучше обсудим это наедине, – отрезал Тахир.

– Если не укажете имя того, кто вас шантажировал, ваши показания могут не иметь должного веса, – заметил следак.

– Тахир говорит, что вы не собираетесь использовать все это против меня. Так зачем вам имя?

– Мы должны проверить факты. Это не собеседование, Марина. Все это влияет на срок вашей реабилитации здесь. Потому что нам важно, чтобы вы больше ничем не рисковали.

– Чем я могу рисковать?

– Состоянием психики и здоровья. Вы очень быстро пересекли границу миров. На такой случай есть протоколы, которые не нарушаются. Мы заинтересованы в крепких парах.

– То есть все ради моего блага, – скептически поморщилась я.

– Я оставлю вам визитку, – проигнорировал он сарказм. – Если надумаете что-либо добавить – позвоните.

Они попрощались и вышли. Я глянула на Тахира и, развернувшись, направилась к двери.

– Сюда иди, – вдруг прошелестело тихо сзади. Да так неприятно прошлось по нервам, что меня будто парализовало, хотя я считала себя невосприимчивой к таким требованиям. Но ему это оказалось достаточно. – Что ты творишь? – прорычал он в затылок, бесшумно перетекая от окна ко мне.

– Что ты имеешь в виду? – нахмурилась я, гневно сопя.

– Зачем ты говоришь им, что я ушел? – вкрадчиво прорычал он мне на ухо.

– А разве им надо врать? – прошептала я.

– Ну ты же врешь…

Я медленно