Императорский отбор - Сергей Николаевич Чехин

— Ничего, — очередная обворожительная улыбка. — Человек ничего не должен вампиру. Пока не стали одни из нас, вы вольны делать все, что пожелаете.

— Интересные у вас порядки, — хмыкнул. — Тогда принесите выпить и закусить.

— Сию минуту.

— Ты что творишь, окаянный?! — накинулся Альберт, едва дверь закрылась. — Ты почто клеишься ко всем подряд? Хочешь повесой прослыть? Вздумал весь наш род опозорить?

— Да они сами лезут! Я понимаю, что это часть испытания, но надо же узнать наверняка.

— Все, что тебе надо — держаться, как положено аристократу! Тебя что, никто этикету не учил?

— У нас такому не учат.

— Это как так? — гнев сменился искренним удивлением. — В академию приняли, а этикета нет?

— У нас с этим все сложно, — вздохнул и откинулся на спинку. — Дворян давным-давно нет, а в академии принимают по уму, а не манерам.

— Тьфу ты! Это ж что за мир такой?

Ответить не успел — снова отвлек стук. Карина вернулась с подносом жаркого, картофельным пюре, вареным горошком и бутылкой красного вина.

— Ого, — от запаха свежей дичи рот наполнился слюной. — А я думал, кровь подадут.

У Альберта, несмотря на выдержку, отвисла челюсть — похоже, этой фразой я ненароком оскорбил все вампирское сословие. Однако девушка тихонько хихикнула, прикрыв рот ладошкой. И все равно сквозь пальцы разглядел клыки: не звериные — в полпальца — как привыкли рисовать в фильмах, но примерно вдвое длиннее нормы.

— Что вы такое говорите, господин? Мы же знаем, что вы не пьете кровь. К тому же, далеко не все вампиры тоже ее пьют.

— Неужели? — изогнул бровь. — Не сочтите за грубость, просто я прибыл из далеких краев — из медвежьего, можно сказать, угла, и живого вампира вижу впервые. И знаю о вас только из баек дремучих крестьян.

Едва пришедший в себя наставник опять распахнул рот — хорошо, что горничная стояла к нему боком и ничего не видела. В отчаянии старик пнул по ноге под столом, но меня уже было не остановить — раз уж выбрал личину недалекого дворянчика, то придется идти до конца.

— Ничего удивительного. О нас ходит множество слухов. Например, что мы боимся чеснока, — милашка вновь хихикнула. — Вот же глупость, правда?

— Еще какая. Слушай, а ты не занята сейчас?

— Я могу быть занята только вашими распоряжениями. На время турнира — я целиком и полностью ваша.

— Тогда может пообедаешь с нами? Крови не предложу, но вино — с радостью.

Дед побелел, что тот упырь. Служанка же с охотой села между нами и разлила напиток по бокалам.

— А то, что вампиров воротит от людской еды — тоже байка?

— Конечно. Кровь для нас — не просто пища, а источник колдовской силы. Мы можем питаться тем же, что и вы, но тогда ослабнем и потеряем дар.

— То есть, все вампиры — могучие колдуны. Но почему тогда ты — обычная служанка?

А вот этот вопрос задавать не стоило. Кажется, я задел то, что задевать не стоило — улыбка вмиг исчезла, взгляд потускнел, а брови сошлись на тонкой переносице.

— Простите, но я не могу ответить. Есть вещи, которые людям знать не положено.

— Извини, я не хотел. Ты же помнишь — дальние края, медвежий угол…

Карина нервно кивнула, встала и поклонилась.

— Еще раз прошу прощения, но вынуждена вас покинуть.

Стоило служанке уйти, как дед потянулся через стол и отвесил звонкий подзатыльник.

— Что ты творишь, остолоп?! Не зная брода — не суйся в воду — такую пословицу в вашем мире слышали?! Улыбайся, отвечай односложно и не лезь к этим… созданиям! Совсем сдурел? А если выдашь нас?!

— Да все нормально будет, — потер гудящий череп — рука у старика свинцовая. — Надо во всем искать выгоду. Да, сейчас оплошал — но если бы все получилось, глядишь, узнал бы от девчонки чего важного.

— Ты кого обхитрить пытаешься, бестолочь? Им всем по несколько сотен лет — они еще твою прабабку по ночам изводили! Это они за нами наблюдают да вытягивают важное, а ты и рад стараться, только перед мордой титьками сверкнули! Это — логово тьмы. Здесь каждый — наш смертельный враг! Здесь у всех — маски, все играют свои роли, а цель одна — сидеть на троне вечно! Так что слушай меня, иначе беды не миновать. А теперь поднимай свой шелудивый зад — пора учиться.

Мы вышли на задний дворик, окруженный непроглядной живой изгородью. Старик встал рядом и закинул трость на плечо, точно биту.

— Маги черпают силу из первородных энергий. Многие полагают, что свет хорош только против нечисти, но это — заблуждение праздных дилетантов. Свет — самая слабая стихия для атаки, но в умелых руках вполне способен поджарить пару гузен.

Альберт поднял руку, и золотой туман меж пальцев сгустился в шарик чуть больше грецкого ореха. Сфера замерцала, как фотовспышка, и выстрелила тончайшим лучом в лавочку напротив. Над доской взмыла струйка белого дыма, и я заметил небольшое отверстие с обугленными краями.

— Повтори!

— Э… А заклинание говорить надо?

— Вспоминай! — старик отвесил подзатыльник.

— Что вспоминать? — причесал растрепавшуюся шевелюру. — Меня колдовству никто не учил.

— Вот же бестолочь. Я не прочитаю тебе весь курс до полуночи! Ты должен пробудить память, так что приступай.

Я повторил движения наставника жест в жест, однако ничего волшебного так и не случилось — даже искорка не проскочила. На всякий случай произнес про себя пару «заклинаний» в духе «елочка, гори!» или «люмус максимус!», но ни одно не увенчалось успехом.

— Знаешь, — дед понизил голос до едва различимого шепота, — стоило повторить ритуал, чтобы призвать, кого надо. Жаль, это слишком опасно для наследника. Но если не перестанешь баклуши бить — клянусь Светом, я проведу его еще раз.

— Да вы подскажите хоть что-нибудь!

— Не умничай! — золотой орел занес клюв в опасной близости от моей макушки. — Ты, гляжу, и рад, чтобы все за тебя делали. Сам старайся, иначе ничего не добьешься!

— Да как стараться-то? Я вообще без понятия, как это все работает! В моем мире никакой магии вовсе нет!

— Тихо, — Альберт схватил за плечо и притянул к себе. — Это как так — нет?

— Вот так… — со скрипом и скрежетом выкрутился из объятий. — Может, и была когда-то, но осталась только в сказках. Нет у нас чародеев, только шарлатаны по телеку.

— Тьфу ты, ну и помойка! Неудивительно, что у вас чернь в академии ходит. Ладно, дам