Сапфир - Рэй Даниэль Зеа

– Где ты взяла это оружие? – между делом поинтересовался принц, уклоняясь от изогнутого лезвия.

Девица рассмеялась:

– Так я тебе и сказала!

Гронидел коснулся ее щита пальцами, и они без труда проникли сквозь защиту.

– Ясно, – произнес он скорее самому себе и спрятал кинжал.

Противница, глядя на него, лишь рассмеялась, явно предвкушая легкую победу.

Гронидел задействовал навыки рукопашного боя. Вертясь вокруг воительницы и избегая встречи с ее оружием, принц все же сумел выбить саблю у нее из рук. Та упала на брусчатку чуть в стороне, и свечение вокруг тела девицы погасло. Долго не размышляя над долей глупой и спесивой противницы, Гронидел потянулся к кинжалу за поясом и метнул его в деву.

Она даже не поняла, что произошло. Зальтийка схватилась за рукоять лезвия, торчащего из шеи, перевела потрясенный взгляд на Гронидела и рухнула на землю, словно подкошенная.

Никто не спешил ей на помощь и не выкрикивал проклятия в спину Гронидела. За вызов чести в Зальтии расплачивались жизнью. И, судя по молчанию Сапфир, что со стороны смотрела на труп девы-воительницы, этой культурной особенности родины Гронидела женушка не учла.

Принц подобрал саблю противницы и взглянул на юни, что украшала лезвие. Рисунок маны был связан с выемкой на рукояти. Гронидел прижал к ней палец, и юни активировалась, погружая оружие в синее свечение. Принц снова прижал палец к выемке, и свет погас.

Он повернулся к подруге погибшей, что молча наблюдала за ним со стороны.

– Как тебя звать? – спросил принц.

– Хэ́та.

– На твоей сабле и латах я юни не вижу. Почему не достала себе защиту как у подруги?

– Слишком дорогое оружие. Мне не по карману.

– Где твоя подруга его взяла?

Хэта покосилась на Сапфир, внимательно следившую за диалогом.

– Где взяла, его уже нет, – ответила девица, подошла к телу воительницы и взвалила его себе на плечо.

– Согласно правилам поединка чести ее оружие и доспехи – мои трофеи, – произнес Гронидел и протянул саблю девице.

Она схватила ее, а принц прошептал ей на ухо:

– Завтра в полдень принеси трофеи в кузню Иво́на. Знаешь, где она?

– Найду, – поморщилась девушка и поправила тяжелую ношу на плече.

Городская охрана на улице так и не появилась. Люди разошлись кто куда. Музыканты вновь заиграли на дудочках, вновь забили на барабанах сложный ритм. Зальтийская воительница с трупом подруги на плече скрылась за углом.

Гронидел понимал, что незнакомку убила глупость. Но ведь кто-то внушил ей, будто со своей чудо-саблей и в новых латах она непобедима и даже повелитель силы маны ей больше не противник. Так кто оказал ей барсучью услугу и продал оружие с такой юни?

Выяснить это принц собирался у Хэты. Кажется, девушка клюнула на уловку с трофеями, а значит, завтра Гронидел встретится с ней в кузне Ивона и допросит без посторонних ушей.

Принц неспешно подошел к своей лошади и взял ее под уздцы.

– Зачем ты убил ее? – услышал он сбоку тихий голос жены.

– Здесь не Турем и не Инайя, – не скрывая злости в голосе, ответил Гронидел. – Сказанное вслух не вернуть назад. И платой за оскорбление чести может быть только жизнь. Эта девчонка не пожалела бы тебя. Да и меня убила бы при первой возможности.

– Мне жаль, что так вышло, – промямлила Сапфир. – Я…

– Ты не хотела, – закончил мысль Гронидел. – Тебе самой не надоело это повторять?

Принц пошел вперед, не оглядываясь на жену. Боялся, что, если остановится рядом, не удержится и хорошенько встряхнет.

Дурак, какой же он дурак! За плотскими утехами и дурманящим влечением позабыл об упрямом и взбалмошном характере Сапфир. Вылетели из головы все номера, которые она выкидывала раньше чуть ли не ежедневно. Затерялись в памяти ее девичьи проказы и вечный вызов всем и каждому.

Казалось, что все это позади и события последних месяцев напрочь избавили Сапфир от ребячества и безответственности. Жаль, что он ошибся. Неумение держать себя в руках, просчитывать наперед ходы и вычислять последствия собственных поступков отличали взрослого человека от ребенка, что в образе принцессы плелся за Грониделом.

– Мне жаль, – повторила она, будто раскаянием могла вернуть погибшую к жизни.

– Нельзя вызвать на бой чести все королевство, – силясь сохранять спокойствие, прохрипел Гронидел. – Их глупость не должна становиться твоей. Постепенно ты это осознаешь и перестанешь обращать внимание на каждого, кто захочет оскорбить тебя из-за цвета кожи, твоего наряда, акцента или происхождения. Будь выше этого, и тогда поймешь, что честь сохраняет не тот, кто борется за нее, а тот, кто ее не пятнает.

Принцесса чувствовала себя ужасно. Она-то думала, что сразится с девчонкой и проучит нахалку – надает тумаков и наконец обточит новенький меч о ее латы. Но того, что Гронидел убьет воительницу на глазах у всего честного народа, Сапфир предугадать не могла.

Откуда в нем столько жестокости? Где потерялось милосердие, за каждым углом восхваляемое влюбленными в него ученицами? Гронидел мог бы заговорить ей зубы или придумать хитрый план, чтобы избежать убийства девы. Хитроумные планы – его конек! Так почему не сейчас, не здесь? Не ради жизни пусть и глупой нахалки, но все же человека!

Остальные представители зальтийского народа оказались не лучше ее мужа. Они с холодным спокойствием отнеслись и к самому поединку чести, и к тому, что кто-то погиб. Никто не проклинал Гронидела, не звал на помощь, не просил остановиться. Даже подруга воительницы приняла смерть как данность и молча унесла тело.

Случись подобное в Туреме, на улицу бы позвали городскую охрану, чтобы проследить за порядком и не довести ссору до смертоубийства. А здесь…

Сапфир огляделась и поняла, что за все время, пока шагала по Солнечному городу, ни одного воина из охраны так и не приметила.

Лошадь послушно следовала за принцессой и цокала копытами по пыльным камням мостовой. Гронидел значительно ушел вперед, и Сапфир внезапно осознала, что не хочет его нагонять.

Она остановилась и подняла глаза. Впереди, поблескивая золотыми куполами, виднелись круглые башни Солнечного замка. Чуть изменив точку наблюдения, на золотых крышах можно было заметить точечные всполохи цветных бликов – это, Сапфир знала наверняка, сияли ограненные драгоценные камни.

Поговаривали, что после нападения богов новый король приказал удвоить количество камней в крышах восстановленного Солнечного замка, чтобы при свете дня никто не смог без слез смотреть на великолепие, созданное руками зальтийских мастеров. Отраженный свет и впрямь слепил, а слезы текли по щекам Сапфир сами собой.

Принцесса восхитилась бы красотой этого места, если бы не считала подобные украшения не в меру расточительными для королевства, народ которого выживает в суровых условиях постоянной жары на совсем неплодородных землях.

– Ты идешь? – услышала принцесса чуть поодаль.

Гронидел остановился впереди и обернулся к ней, источая раздражение, которого она давно в нем не замечала. Время будто повернулось вспять. Еще минута, и вместо мужа она увидит настоящего Шершня: надменного, самодовольного, язвительного и бессердечного.

Маски. Теми, кто мы есть, нас делает не внешность, а внутреннее содержание. Способность создавать иллюзии и изменять облик не так страшна, как умение в нужный момент исполнить подходящую роль в угоду поставленных целей. Сегодня ее супруг – лучший друг и весельчак, а завтра – искусный соблазнитель и похититель опасных королевских тайн. Гронидел мог в любую минуту оказаться не тем, за кого Сапфир его принимала.

Принцесса тряхнула головой, прогоняя тревожные мысли, и заставила себя следовать за мужем. Он вновь ускорил шаг, и его спина снова затерялась между прохожими.

«Хочешь стать свободной?» – мелькнула в голове чужая мысль.

Она нахмурилась, потому что ощущение присутствия в ее сознании кого-то постороннего, говорившего ее голосом, ощущалось весьма… четко.