Новый мир для Элиз. Хозяйка пиццерии - Оксана Гринберга

Раэль довез меня до дома, после чего сразу же отбыл в свое управление – похоже, возиться с трупом нового вида Темных. Я же, зайдя внутрь, стащила с себя одежду, наспех смыла чужую кровь и улеглась спать, не став никому и ни о чем рассказывать.

Ночью, к моему счастью, мне ничего не приснилось – ни один кошмар не потревожил мой сон. Я словно провалилась в черную дыру небытия.

Зато утром я сладко зевнула, прислушиваясь к звону посуды и негромким голосам с первого этажа – значит, кто-то уже готовил завтрак. Потянулась, подумав о том, как приятно проснуться не на полу, а в настоящей кровати: с матрасом, подушками и одеялом, да еще и на льняном постельном белье.

К тому же новая мебель до сих пор пахла свежим деревом, лаком и немного лавандой.

Регина Таррин сдержала свое обещание, и теперь у каждого в доме имелась своя кровать.

Но, несмотря на долетавшие снизу аппетитные запахи, вставать я не спешила. Лежала, глядя в потолок, а заодно, к своей радости, вполне отчетливо ощущала внутри себя… нечто странное.

То, что я впервые почувствовала вчера вечером возле реки, и за ночь оно никуда не исчезло.

Это было похоже на слабый комочек тепла внутри – мягкий, отзывавшийся легкой и приятной вибрацией, когда я обращала на него внимание.

И я думала… Вернее, надеялась на то, что это была именно та, кто так долго спал или пребывал в коме, зато теперь я ощущала первые признаки ее присутствия.

Моя драконица.

Но на всякий случай я решила никому об этом не рассказывать – до тех пор, пока не буду уверена в этом на сто процентов.

Одевшись и приведя себя в порядок, я все же спустилась вниз. Оказалось, Эрик с Линетт привычно хлопотали на кухне, тогда как Кирк с Пусториусом, сидя за столом и вооружившись перьями и чернильницей, рисовали на бумаге планы пиццерии. Заодно спорили, куда поставить заказанные позавчера охладители, которые стоили почти целое состояние.

«Остатки моего состояния», – помню, заявил нам Кирк, на что мы с Линетт и Стейси тотчас же заверили его, что он все сделал правильно и без магических охладителей нам не обойтись.

Зато Стейси сидела на подоконнике и грызла яблоко.

– О, наконец-таки ты проснулась! – воскликнула она. – Мы уже думали, что ты встанешь хорошо если к обеду. Немедленно рассказывай, что вчера произошло и почему ты явилась домой вся в крови! Ты же никого…

– Не переживай, никого я не убивала, – усмехнулась я в ответ. – Наоборот, пыталась спасти чью-то жизнь.

Задумалась – как бы все объяснить без жутких подробностей, – но тут в дверь постучали. Округлив глаза, Стейси пошла открывать, а Румо, позевывая, поднялся со своего места и двинулся за ней.

Оказалось, к нам прибыл посыльный с коробкой и очередным письмом от Раэля Валкреста.

С кухни, вытирая руки о передник, явилась Линетт, после чего обе подруги потребовали у меня первым делом открыть подарок, сказав, что они сгорают от любопытства.

И я это сделала. Внутри коробки оказалось чудесное платье из мягкого бархата цвета ночного сапфира, с серебристой вышивкой по краям рукавов и вырезу на груди.

В своей записке Раэль напоминал, что сегодня вечером мы идем в театр на премьеру «Звездной Сонаты». Он заедет за мной к шести, и ему будет приятно, если я надену именно этот наряд.

Я задумчиво провела пальцами по мягкой ткани, но Стейси, нахмурившись, внезапно заявила:

– Я бы на твоем месте сто раз подумала, идти ли на свидание с этим мужчиной. Потому что домой ты возвращаешься не пойми как и не пойми в чем. Хорошо, хоть живая и невредимая!

Конечно же, она намекала на то, что оба подаренных Раэлем наряда пришлось сжечь, потому что они все были в крови: первый раз – вонючек, второй – человеческой.

Зато в наших с ним отношениях наметился серьезный прогресс: Раэль меня поцеловал. Но вот незадача – я почти ничего не почувствовала.

Да, это оказалось приятно, но… Не было ни трепета внутри, ни вспыхнувшего в теле огня желания.

Ни-че-го!

Возможно, причина крылась в том, что в моей крови тогда пульсировал адреналин, заглушая остальные чувства и притупляя ощущения. Или, быть может, потому что в тот момент на нас смотрел Рейнар Корвин?

Ответа я не знала. Зато точно помнила, что поцелуи Дайхана в Сирье нравились мне гораздо больше.

Стоило лишь о нем подумать, как… в дверь снова постучали. Но на этот раз открывать пошла уже я.

– Доброе утро, – как ни в чем не бывало заявил мне Дайхан. – Ты чудесно выглядишь!

Надо сказать, что сегодня он тоже выглядел неплохо – гладко выбритый, без запаха перегара и следов бессонной ночи на лице. Привычный Дайхан Имри, в которого оказалось так легко влюбиться и так сложно избавиться от этого чувства.

Но я преуспела и в одном, и во втором.

– И что же ты здесь делаешь? – спросила у него, вовсе не собираясь с ним церемониться.

– Пришел извиниться. Но на этот раз перед всеми, – отозвался Дайхан. – За то, что бросил вас на Ничейных Землях. Заодно хотел бы поговорить с тобой с глазу на глаз.

Не успела я ему ответить, как заметила двоих, несших ящики с инструментами, лестницы и довольно внушительный рулон со скатанным полотнищем.

– Мы из художественной мастерской, – подойдя, бодро заявил старший. – Заказ готов. Ну что, будем вешать?

Я кивнула, после чего сказала Дайхану, что сейчас мне не до разговоров, раз уж к нам пришли с вывеской. Но если он хочет извиниться перед остальными, то волен сделать это в любой момент. Мои домашние все на месте, к тому же, судя по звонким девичьим голосам, доносившимся через распахнутые двери, сестры Таррин тоже встали.

Дайхан, кинув на меня сумрачный взгляд, отправился в дом, а я осталась снаружи. Принялась следить за тем, как присланные из мастерской работники ставили лестницы, затем стали разворачивать полотно.

– Нет, чуть выше! – уже скоро командовала я. – Не так – тот край нужно немного левее… Да, вот теперь хорошо!

Тут из дома вышел Дайхан, встал рядом, но стал смотреть не на вывеску, а на меня. И меня не оставляло ощущение, что он все еще надеялся…

Думал, что после его извинений я дам ему второй шанс.

– Мне действительно жаль, что все так вышло на Ничейных Землях, – произнес он с сожалением в голосе. – Нужно было сперва подумать, а потом уже принимать решение. Я повел себя как знатный идиот.