Ледяное сердце Элленхейма - Ольга Иконникова

прямо в глаза, ожидая ответа. Но что она хотела услышать? Что я разочарован? Что разгневан? Но это было не так.

Да, я был удивлен, что Кайса не призналась мне, что она вовсе не дочь короля Матиаса. Но разве я когда-нибудь спрашивал ее о детстве? Разве я вообще спрашивал ее хоть о чём-то?

Все наши разговоры прежде сводились лишь к обсуждению преступления. А после того, как я попросил у его величества ее руки, мы и вовсе обмолвились лишь несколькими десятками фраз. И нам совсем не хотелось долгих разговоров. Куда больше мне хотелось целовать ее и видеть, что и ей хотелось того же.

Да и разве я сам был рожден в королевских покоях? Разве мой отец изначально был королем?

А если однажды внук королевы Катарины вдруг найдется, возможно, я вовсе лишусь королевской короны. И мне хотелось бы надеяться, что даже после этого Кайса не перестанет меня любить. Потому что я был уверен, что она любит меня совсем не за корону и власть, которую она дает.

У Нерландии уже была одна королева из простого народа. И пусть ту королеву двор не принял, сейчас всё будет по-другому. Я никому не позволю сказать ни одного дурного слова в сторону Кайсы. И мне будет наплевать, кто и что будет думать о том, что она — не королевская дочь. Она будет женой короля. И я не сомневался, что она будет отличной королевой.

— Благодарю вас, ваше высочество, — сказал я. — Не сомневаюсь, что вы рассказали мне это из самых лучших побуждений.

Я поклонился и ушел, оставив ее на террасе. Я видел, что она была разочарована, но что еще я мог ей сказать? Это касалось только нас двоих — меня и Кайсы. И когда-нибудь, уже в Нерландии, мы с женой обсудим это. И я был уверен, что она с удовольствием расскажет мне о своем детстве вне королевского дворца, если, конечно, сама о нём помнит.

А мой народ примет ее, потому что она мудра и справедлива. А это именно те качества, которыми и должна обладать королева.

Тут я подумал о том, что она еще и красива, и что скоро она будет моей женой, и почувствовал жар во всём теле. Одна мысль об этом сводила меня с ума.

Изначально, когда я сообщил своей свите о том, что мы возвращаемся в Свеадорф, чтобы Бьорн мог жениться на принцессе Алде, это не вызвало восторгов у моих людей. Они прекрасно понимали, что это значит. Что мой единственный сын остается в Терции.

Но когда мы вернулись во дворец короля Матиаса, и я сказал, что свадьба будет не одна, это вызвало совсем другую реакцию. Теперь они уже считали Кайсу своей королевой, и я видел, с каким почтением и радостью они кланялись ей, встречая ее в коридорах. Они уже приняли ее и радовались моему счастью.

Как порадовался за меня и Бьорн.

— Ваше счастье, отец, делает еще более счастливым и меня самого, — сказал он мне, когда узнал о нашем обручении. — Алда говорила мне, что Кайса — ее любимая сестра, и я не сомневаюсь, что она будет тебе хорошей женой. И я впервые вижу, чтобы у тебя так блестели глаза! Надеюсь, вы станете часто приезжать к нам в Свеадорф. А мы с Алдой непременно приедем к вам — возможно, к тому времени у меня уже появится братец или сестрица.

Я тогда смутился как мальчишке, но совершенно не устыдился этого.

Поначалу я хотел, чтобы здесь, в Терции, состоялась только наша помолвка, а свадьбу мы бы отпраздновали уже в Нерландии. Но потом понял, что это будет слишком трудно — быть рядом с Кайсой и не иметь возможности ею обладать. Одних поцелуев мне уже было мало. Мне хотелось сделать ее своей. Хотелось доставлять ей удовольствие и получать это удовольствие самому. Хотелось научить ее всему тому, чему может молодую девушку опытный, зрелый мужчина.

От этих мыслей мне стало жарко, и придя в свою спальню, я долго умывался холодной водой.

Глава 54. Кайса

— Прости, но я всё рассказала королю Эйнару, — призналась мне Грета, когда пришла ко мне, чтобы решить вопрос с начинкой для свадебного пирога.

В ответ на это я лишь пожала плечами. Рассказала так рассказала. С этим поделать я ничего уже не могла. И меня это уже не сильно беспокоило. Если даже после ее слов Эйнар не передумал на мне жениться, значит, он сделал свое предложение отнюдь не потому, что я была принцессой, а потому, что он действительно меня любил. Куда больше я волновалась по поводу торжественных церемоний и особенно первой ночи.

Примерно я представляла, что происходит в такую ночь между мужчиной и женщиной, но это были не более чем догадки, а вот как оно всё окажется на самом деле? Этот вопрос мы уже несколько раз обсуждали с Алдой — благо обе находились в одинаковом положении — и в итоге пришли к тому, что нам следует отдать всё на откуп нашим мужчинам, понадеявшись на то, что они будут с нами достаточно нежны.

Сам свадебный пир по королевским меркам ожидался достаточно скромным — ни наш отец, ни Эйнар не хотели устраивать пышных торжеств. Один еще пребывал в тревоге из-за младшей дочери, другой еще скорбел по старшему сыну. Уверена, мы все предпочли бы совсем скромную церемонию, но статусы обоих семейств слишком ко многому обязывали.

Сначала состоялась церемония в храме, она связала узами новобрачных сразу в двух парах — сначала меня и Эйнара, а потом Алду и Бьорна. Потом в двух открытых, красиво украшенных санях мы проехали по Свеадорфу, дабы нас могли поздравить и поприветствовать горожане и гости столицы.

На дорогах еще лежал снег, но весна уже вступала в свои права, и на площадях полозья саней уже скребли об оттаявшие булыжники. И деревья уже просыпались ото сна. И уже громче щебетали птицы.

Я надеялась, что на праздник приедет и Анса, но она прислала мне только письмо с поздравлениями. Оно было довольно скупым на слова, но в каждой букве его я чувствовала ее любовь и тепло.

Свадебный обед был просто восхитителен — Грета превзошла саму себя. На столе были несколько совершенно новых для меня блюд, и по восхищению нерландцев я догадалась, что это были их национальные кушанья. Во время пира Грета подошла ко мне и спросила, понравились ли нам угощения. Она поздравила меня, мы обнялись. Я не держала на нее зла. Однажды она непременно встретит своего мужчину и поймет, что сердцу не прикажешь. А в