Мой единственный мужчина - Ольга Сергеевна Шерстобитова

В этот момент у Маркуса сработал лиар, на котором появился Рик, отправившийся на корабль.

Ох, я так увлеклась, что не заметила, как он ушел, и потеряла счет времени. За его спиной показалась Тай. Рик коротко познакомил ее с Эриком, покосился на пустынников, даже и не думавших расходится и жадно следящих за нами издали. Слышать наш разговор они никак не могли, мужчины поставили непроницаемые щиты, но смотреть – вполне.

– Сколько вам понадобится времени, чтобы решить оставшиеся вопросы?

– Мне нужно, как минимум, связаться с Нараном, чтобы получить допуск на Ариату для Эрика, – сказал Маркус. – Ты ведь отправишься с нами? Хочешь вернуться?

– Да. Но мне нужно утрясти вопросы с советом, – добавил Эрик.

– Есть шанс, что не отпустят даже после проигрыша в поединке и возникнут сложности? Прислать часть команды на всякий случай? – по-деловому уточнил Рик.

– Спасибо, справлюсь, – сдержанно и вежливо ответил Эрик.

– За пару часов управитесь? – уточнил Рик.

– Не управимся, – неожиданно ответил Рафаэль.

Все уставились на него, только Маркус весело хмыкнул, о чем-то зная наверняка.

– Я намерен жениться. Сегодня же.

У меня закончились все слова, на лицо полезла абсолютно счастливая и неимоверно глупая улыбка. Тай хмыкнула и как-то совсем понимающе переглянулись остальные ариаты.

– Тогда либо вылетаем завтра в полдень и тогда через три часа будем на Ариате, учитывая семь гиперпрыжков, либо неделю живем на Зарише, – подсчитав, заметил Рик.

Маркус удивленно приподнял брови.

– Там все гиперпрыжки выкуплены, трасы переполнены из-за начала космических игр, – пояснила Тай.

– Можем и обходным путем пойти, но все равно будем добираться дольше. И разницы между тем, чтобы остаться на Зарише или в космосе, особо нет.

– Возвращаемся завтра, – решил Маркус, явно переживая за Нику, которую оставил на планете, и никто не стал возражать.

– Тогда отдаю распоряжения к подготовке, – кивнул Рик. – И да, нужный тебе груз мы приготовили для передачи пустынников. Могут забрать в любое время.

– Хорошо, скажу сейчас Хашану.

– Гвен, мы будем у тебя совсем скоро, – добавила Тай, и связь прервалась.

Я растерянно прижалась к Рафаэлю, все еще не веря в происходящее. Он вдруг загородил меня собой от всей любопытной толпы.

– Я не готов тебя отпустить, Гвен, и не вижу смысла больше ждать, когда между нами все ясно, – сказал спокойно, не сводя с меня глаз.

– Просто не верится, что все это происходит со мной, – выдохнула я. – И что ты теперь будешь моим. Только моим, – выдохнула я.

– Не одна ты предвкушаешь этот момент, – хриплым голосом заметил Рафаэль и принялся целовать мое лицо.

Мне показалось, прошел всего миг, когда рядом появилась Тай. Посмотрела на мое явно невменяемое выражение лица, подхватила под руку.

– Не переживай, Рафаэль, верну в целости и сохранности через два часа, – пообещала моя сестра. – И сбежать не позволю.

– Куда сбежать? – ошалело уточнила я, с сожалением отпуская ладонь Рафаэля.

Тай покосилась на меня.

– Совсем от любви потеряла голову. Впрочем, я была такой же в свое время перед свадьбой с Риком.

– Да ты и сейчас такая, – рассмеялась я. – А обещать, что я никуда не денусь… Тай, да Рафаэль и так знает, что единственное место, куда мне хочется бежать, это в его объятия.

На этом разговор прервался, нас окружили женщины пустынников и утянули за собой в расположенное неподалеку поселение.

Глава тридцать четвертая

Сама подготовка к свадебной церемонии практически прошла мимо меня. По традициям пустынников невеста сама не могла заниматься ни макияжем, ни прической. Да и, пожалуй, если бы я и попыталась, все равно бы на подобном занятии не сосредоточилась. Все мои мысли были о Рафаэле, и, едва с ним расставшись, я предвкушала нашу новую встречу.

На мои руки женщины нанесли узоры из хны, служащие оберегом, обещающим благополучие и счастье. В роспись затейливо вплели первую букву имени моего мужчины, получилось очень красиво.

Только и успела, что выдохнуть, как появился Рик, что-то шепнул Тай и передал мне платье. Кто бы знал, что подарок Хашана, отданный перед последним приемом, так быстро пригодится и так удачно окажется на корабле Рика. Впрочем, как через время я выяснила, взять с собой свадебные наряды предложила Алекс.

Я развернула сверток, непроизвольно ахнула. Легкая белоснежная ткань с переплетениями золотых и серебряных нитей, с россыпью жемчужин и разноцветных драгоценных камней…

Я надевала платье под восторженные шепотки окружающих женщин, и, пока Тай расправляла складки, на мгновения выпала из реальности, завороженная красотой и ощущением счастья.

Во втором свертке оказался комплект драгоценностей. Темно-вишневые капли на тонких серебряных нитях – серьги и ожерелье, которые идеально подошли не просто под наряд, а словно были сделаны именно для меня. Их точно приобрел у пустынников Рафаэль, чувствуется его вкус.

Когда я была полностью готова, женщины вышли из шатра, где мы собирались, задержалась только Тай. Еще одна традиция – дать некоторое время невесте прийти в себя и выйти к жениху, когда она будет к этому готова.

– Он очень сильно тебя любит, Гвен, – напомнила сестра, обнимая меня.

– Я знаю.

– Тогда скоро увидимся, – улыбнулась она и исчезла за пологом шатра.

Я постояла несколько минут, приходя в себя, сделала глубокий вдох и вышла наружу. Ведь там меня ждал мой единственный мужчина. Мой Рафаэль.

Он стоял почти у самого входа в сиянии развешенных в ночи фонариков. По-прежнему сильный, уверенный, невероятно красивый, одетый в белоснежный костюм. Единственное яркое пятно в одежде – бутоньерка с темно-вишневой розой и букет из этих же цветов в руках. Где вот он их добыл? В пустыне розы точно не цветут!

Глаза сияли, и я замерла, купаясь в его взгляде, пропадая в нем окончательно и бесповоротно.

– Какая же ты красивая, – тихо сказал Рафаэль и шагнул, сократив расстояние.

Поймал мою руку, коснулся ее губами. От этого внутри вспыхнул пожар.

– Разувайся, до свадебного шатра понесу на руках, – велел он.

И ведь вокруг никого, только мы, песок да звезды над головой на темно-фиолетовом небе, а мой мужчина намерен соблюдать все традиции.

Я послушалась, подхватила туфельки, забрала у Рафаэля из рук букет и, едва оказалась у него на руках, не удержалась и коснулась его губ. Он остановился, шумно выдохнул и пронзил меня взглядом.

– Кажется, я понимаю, почему триста шагов от шатра невесты до свадебного считаются испытанием для мужчины, – заявил он.

Я чуть удивленно посмотрела на него.

– Удержаться и не вернуться с тобой в шатер, чтобы забыться, невероятно трудная задача.

Я хмыкнула, наклонилась, игриво коснулась мочки его уха и потерлась носом о шею, вдыхая такой любимый аромат морского бриза.

Рафаэль замер, похоже, на мгновение и дышать перестал.

– Гвен, дай мне пройти эти триста шагов, – хрипло попросил он.

– И после ты будешь весь мой?

– Да я уже твой, – невозмутимо заметил Рафаэль, шагая по песку.

Я поймала его страстный взгляд, прикусила губу и даже не попыталась отвлечься. В этом, вроде бы простом действии, когда Рафаэль нес меня через пустыню под звездным небом в сиянии редких огней, пряталось что-то невероятное, почти сакральное. Я вдруг поняла, что этот мужчина со мной так и на край Вселенной пойдет, и, если нужно – шагнет за край, и никогда не ранит мое сердце. И я отвечу ему тем же.

Рядом раздались голоса, приветствуя нас, полилась музыка, и я с трудом оторвалась от лица Рафаэля, чтобы увидеть толпу наряженных гостей, поймать подбадривающий взгляд Тай, заметить улыбку обнимающего сестру Рика, разглядеть, как Маркус и Эрик о чем-то шепотом переговариваются…

Мы оказались под навесом, украшенным белыми полотнами, букетами ярких, экзотических цветов и россыпью алых лепестков на белоснежной шкуре, на которую Рафаэль бережно опустил меня. Забрал из рук туфельки, передал их кому-то из гостей, разулся сам и оказался рядом.

Я не сводила со своего мужчины глаз, больше я вообще ничего и никого, кроме него, не замечала. И так хотелось сделать эти пару шагов, что нас разделяли, оказаться в его объятиях!

Рафаэль тоже, не отрываясь, смотрел на меня, уже не скрывая всей той бездны чувств, что жила в нем, не отпускал этим взглядом, ласкал и обжигал, обещая свою любовь. Она у него, как шторм, сильная, неукротимая, огромная…

Кашлянул жрец, одетый в алый наряд, привлекая наше внимание, стих гомон, и, лившаяся до этого мелодия сменила