Во власти тумана (СИ) - Лана Александровна Ременцова

Теперь ты являешься защитником и воином Линды, а потом наследника покойного повелителя тумана. В тебе образовались нечеловеческие силы, и ты можешь бороться даже с огненными. Кай опешил, но слова не лезли из глотки, лишь глаза выражали изумление.

Барин и Макс открыли рты, чтобы возразить, но было уже поздно. Василиск с Каем и Линдой ушли под землю.

Вокруг всё опустело.

– Барин, что нам теперь делать?

– Едем к Вэйзелину, надо всё рассказать воочию, не телефонный это разговор.

– А Шелохим? Он же тоже ждёт её.

Барин набрал его номер.

– Алло?

– Да, кто это?

– Это Барин правая рука Кая.

– Что ты от меня хочешь?

– Шелохим… тут…

– Говори, что там у вас?

– Дракон погиб, его убил Мурахай, а Линда убила Мурахая.

– Ого! Где она? Дай ей трубку, я сейчас приеду за ней.

– Это невозможно, она уже опять беременна от него и василиск забрал её и нашего Кая под землю.

– Нет! – послышалось отчаянное в трубке.

– Да, Шелохим, всё очень прискорбно, мы даже не знаем, как всё это рассказать Вэйзелину и матери дракона, боимся, чтобы они в сердцах не убили нас.

Но Шелохим уже положил трубку и сжал её так, что она рассыпалась в руке на мелкие куски. Ладонь порезали осколки, но он, не обратив на это внимания, обратился в дракона и вылетел в окно, носясь над пустыней, как угорелый, пытаясь привести себя в чувства.

Барин не знал, куда деть глаза, отчитываясь перед Вэйзелином и Яниной, боясь её даже больше чем босса. За ним стоял, переминаясь с ноги на ногу Макс. Они выслушали молча, но через миг она как–то напряглась, и мгновенно обратившись в змею, метнулась к ним. Никто не успел и глазом моргнуть, как золотая змея ужалила первого попавшегося под горячую руку, или вернее язык, парня, им оказался Макс, так как Барин внутренне был готов к такому выпаду убитой горем матери и отпрыгнул, как заяц в сторону. Ужаленный парень схватился за шею обеими руками, глаза выкатились из орбит, рот приоткрылся, он захрапел и замертво упал на пол. Вэйзелин и Барин отпрянули назад к стене. Её глаза, будто метали золотые молнии, ничего не видя перед собой.

– Любимая, не надо, это же я твой мужчина – Вэйзелин.

Барин вообще пятился за спину босса, в надежде, что он защитит его.

Она медленно двигалась на них.

– Остановись, Барин после Каина лучший мой человек. Янина! Опомнись! Мы в этом не виноваты!

Змея вздрогнула, замерла и отвела голову.

– Эта она виновата, я убью эту тварь… прошипела. Где здесь есть туман?

– В горах, если хочешь, я отвезу тебя туда сам.

– Вези…

Вэйзелин отпихнул Барина задом в свой кабинет, захлопнул дверь ногой и пошёл на выход во двор. Змея поползла за ним. Он открыл дверцу джипа ей, сел за руль и начал выезжать. Охранники открыли ворота, видя огромную змею в пассажирском кресле с горящими червонным золотом глазами, разбежались в разные стороны. По дороге молчали, Вэйзелин чувствовал сильное напряжение и помалкивал от греха подальше, змея строила план мести. Примерно через час они были уже в горах, где стелился небольшой туман. Снова открыл ей дверцу и отошёл на пару шагов назад.

Она сразу поползла вперёд.

– Вернись ко мне…

Остановилась, не оглядываясь.

– Вернусь, – прошипела и ушла в туман.

Закружилась вокруг своей оси.

– Туман, забери меня, хочу видеть эту тварь.

Вэйзелин наблюдал, как она растворилась в тумане, а мысли рисовали их бурные соития. Её прекрасное тело и нежные губы.

– Вернись, вернись… – шептали губы, а сердце не верило в её возращение.

Глава 11. Наследник

Линда сидела в одной из комнат в подземелье отца, служанки помогли ей вымыться и одеться в шикарную одежду восточного типа: расшитый драгоценными камнями лиф и широкие шаровары с набедренным широким поясом, на ногах – мягкие тапочки. Глаза девушки ничего не выражали, на душе мрачно и холодно, холоднее, чем температура её тела, внутри зарождалась жизнь.

Открылась деревянная дверь, и вошёл Рогиус. Подошёл и, взяв за подбородок, заглянул в пустые глаза.

– Девочка моя, ты так прекрасна.

Она отвернулась.

– Почему?

– Что родная?

– Почему всё так? Зачем туман позволил убить Мирослава? Зачем я переспала с Шелохимом?

– Пути тумана неисповедимы.

– Знаю я эту коронную вашу фразу.

– Чья же она ещё?

– Шелохима.

– Не вини себя, мы всего лишь пешки в его большой игре. Что ты чувствуешь к нему?

Она посмотрела в его красивое лицо и по–доброму смотрящими тёмным как бездна глазами.

– Я испытываю к нему то, что и ты к своей юной драконше.

– Почему ты сравниваешь наши чувства?

– Я слышала, как она кричала от страсти, а ты громко шипел, когда ушёл к ней. Вот и я вскрикивала от сладострастия с Шелохимом. Это чувство не поддаётся объяснению. Такого я никогда не ощущала с Мирославом. Я хочу его так, что только от мысли уже увлажняюсь.

– Понимаю, вот это и есть самая настоящая страсть. И хотя к повелителю тумана ты тоже её испытывала в силу нашей развратной крови, но Шелохим для тебя, как бальзам на душу, лучший яд василиска.

– О! Не береди свежие раны, как я проживу без него девять месяцев?

– Не девять.

Линда распахнула глаза, не понимая его.

– Не удивляйся, туман спешит, мы все на грани вымирания, до конца тысячелетия осталось полгода. Плод уже зреет в тебе значительно быстрее, он должен уже с минуты на минуту забиться и по моим подсчётам ты скоро его родишь.

– Ты уверен?

– Да, возможно, через месяц.

Она встала и машинально потрогала живот.

Василиск не удержался и, сцепив руки на её талии, поцеловал в губы.

Линда не воспротивилась, зная, что он не тронет её, так как уже давно заимел к ней отцовские чувства, но он такой, и его лучше не отталкивать и не обижать, а то хуже будет.

Она мягко отстранилась, выставив руки в стальную грудь, изукрашенную татуировками.

– Отец…

– Нет, душа моя, не переживай, ты же знаешь как я люблю тебя, просто не удержался от твоей красоты и сходства с матерью.

– Знаю, ты очень любишь меня, – сделала паузу, – как дочь.

– Да, девочка, и мне очень приятно, что ты с Шелохимом испытываешь такую неземную страсть, я даже только от этой мысли за тебя чувствую уже эрекцию, пойду, всуну своей юной драконше, – он рассмеялся гортанным смехом, откидывая голову назад с длинными чёрными волосами. Она улыбнулась и присела обратно на тахту.