Украденная невинность, или Право первой ночи - Надежда Олешкевич

приворожили, — услышала в ответ и недоуменно моргнула. — Если у объекта есть сильные чувства к другому, то любовное зелье может лишить разума.

Я подняла голову и, глядя в темные глаза, изумленно ахнула:

— Ты?! — Осторожно высвободилась и отступила. — Так ты жив? Дэ Мьюви с ног сбился, разыскивая тебя. Все подумали, что ты погиб во время землетрясения.

— Я этого и добивался, — усмехнулся Окрон, которого я раньше обвиняла в том, что сделал Иллар. — Пусть меня считают мертвым, чем таким сделают на самом деле. Мне не посчастливилось стать свидетелем того, как наша любимая королева избавляется от ищейки. И убийцы заметили меня. Поэтому я решил отсидеться, а лесной домик, который обнаружил, пришелся как нельзя кстати…

— Стой, — покачала я головой и посмотрела на Окрона так, будто у него выросла вторая пара ушей. — Королева пыталась убить моего мужа?! Нет, это же Вилайн на него напал… — Тут все встало на свои места, и я медленно осела на землю. — Он дракон… Значит, и она тоже? А Хансэн охотится на них.

Вцепившись пальцами в траву, я застонала. Иллар тоже дракон! Я оказалась между молотом и наковальней, в самом вихре чужих интриг. Опасных игр.

— Судя по тому, что я сейчас услышал, — присел рядом старшекурсник. — Королева решила, что вы с Хансэном расставили ловушку, и пыталась уничтожить вас обоих. Ведь ты была девственницей, как я понял…

— Причем тут это? — покраснев, возмутилась я.

— Один из способов создать истинную связь с драконом, — пожал он плечами. — Не знала?

— Откуда? — сердито буркнула я. — Изучение драконов не входит в программу целительского курса. — И, догадавшись, ахнула: — Так Иллар хотел, чтобы у нас с Вилайном возникла некая магическая связь?

— Самая сильная, — кивнул Окрон. — Истинная! Она и возникла, только не между телами, а между душами. Твоей и Иллара. А я еще удивлялся, почему он крутится рядом с тобой, вытаскивает из ловушек, спасает…

— Что? — отшатнулась я.

— Извини, — недовольно скривился он. — Я считал тебя умелой шлюхой, которая крутит мужчинами и решила пролезть в высшее общество. Даже предположить не мог, что Хансэн приворожил тебя. Но мог бы догадаться, ведь ему было на тебя плевать…

— Нет! — вскочила я. — Он признавался мне в любви и женился…

— Чтобы ни разу не переспать с тобой? — перебил Окрон и посмотрел на меня исподлобья. — Даже сейчас в тебе говорит любовное зелье, Эмилия. Пойми, что эти чувства не настоящие, ведь как только появляется связь Истинной все должно меркнуть, а тут странная преданность мужу, который к тебе равнодушен. И не важно, права ли королева, считая все ловушкой. Главное — не дай подохнуть своему дракону. Ты умрешь вместе с ним, не сможешь жить без своей пары.

Сердце пропустило несколько ударов. Нет, я не боялась умереть… Не так сильно, как испугалась сейчас за жизнь Иллара. Но это чувство будто перекрывалось чем-то, отвлекало. Любовное зелье?! Не знаю, опоил ли меня сам Хансэн или кто-то другой, это не важно. Слова Окрона подтверждались скоротечностью нашего романа.

Разве можно влюбиться за один день? Даже в одну минуту? Я проиграла в памяти нашу встречу… Вот дэ Ритэн преследует меня, обвиняя, что я в сговоре с кем-то, а в следующий миг целует так, будто я единственная женщина на свете. А я боюсь мужчину и убегаю, но через несколько минут не желаю оставлять его. Что произошло в этот короткий промежуток времени?

И тут перед глазами будто встала бутылка вина и полный бокал. Веселые слова Адэлины: «Сегодня день рождения моей любимой матери. Прошу, выпей за ее здоровье…» Сестра Хансэна опоила нас, превратив ненависть в любовь! Может, тогда все и случилось? Она считала, что я подходящая пара ее брату. И все эти разговоры дэ Ритэнов, что сыну надо остепениться…

Впрочем, какая разница, кто и когда сделал это? Зелье перевернуло мою жизнь!

— Как же мне быть? — прошептала в отчаянии, разрываясь между противоречивыми чувствами: магической связью и навязанной любовью. — Как понять, где настоящее?

— Для начала стоит спасти твоего дракона. — Окрон встал и протянул руку. — Я помогу…

— Добить его? — отступила я. — Разве ты не упустишь момент отличиться? Ты ведь мечтаешь стать ищейкой и занять место моего мужа.

— И поэтому не позволю дракону умереть от его руки, — хищно скривился старшекурсник. — Помогу вам, чтобы мой соперник не победил!

Поколебавшись, я все же повела его к домику. Сердце стучало так, что грозило проломить ребра. Вихрь жгучей обиды на Иллара переплетался с обжигающей страстью к…

К кому?

— Увы, птичка, — глядя на мечущегося в бреду Иллара, покачал головой Окрон. — Тут уже ничего нельзя сделать.

— Не называй меня так! — воскликнула я и, ощущая на щеках обжигающие слезы, посмотрела на умирающего старшекурсника. Чернота почти полностью покрыла его кожу, растекаясь даже по шее. — Как мне спасти его? Ты знаешь, что сделал Хансэн?

— Потому и говорю, что уже не помочь, — вздохнул Окрон. — Именно благодаря этому заклятию люди победили драконов, когда погибли их цветы жизни…

— Цветы жизни? — уцепилась я за слова и взмолилась: — Может, их можно еще найти?

— Нет, — покачал он головой. — Мы здесь бессильны. Он вот-вот умрет, а затем и ты. Я… оставлю вас наедине. Простись с ним.

Он вздохнул и, посмотрев на меня почти с сочувствием, покинул домик. Я же рухнула на колени и вцепилась в руку Иллара.

— Нет, нет, я не могу позволить тебе умереть! Хоть при мысли о том, что ты сделал, желаю этого… Ох, я не знаю, ненавижу тебя или люблю! И тебя ли… Схожу с ума, не иначе.

Сильно зажмурилась, пытаясь прийти в себя, и вскоре огляделась.

— Если Окрон прав, то жить нам осталось немного. — Вновь посмотрела на мужчину, в беспамятстве мечущегося на влажной постели, и решилась: — Я должна проверить. Убедиться.

Медленно наклонилась и, прижавшись губами к его, закрыла глаза. Отдаваясь ощущениям, вспоминала поцелуи, которые дарил мне Иллар в теле Вилайна. Когда он жадно впивался в меня, будто к источнику жизни, как никто и никогда, шептал мне слова, от которых дрожали колени, а внизу живота заворачивалось обжигающее пламя. Только с ним и в эти моменты я ощущала себя живой…

Я чувствовала себя истинной!

И корила себя за это, считая изменой мужу. Человеку, который никогда не желал меня. А может Адэлина ни при чем, и опоил зельем меня ее брат. Для того, чтобы использовать как наживку? Нет, он не стал бы так поступать, ведь Хансэн не плохой и уж точно не использовал бы другого ради своей выгоды. Вот только