Алана Инош - У сумрака зелёные глаза

А план состоял в том, чтобы забрать себе силу тринадцати вампиров и сразиться с лордом Неметом. Собственно, двоих я уже «выпила» — там, на дороге, когда нас с Алёнкой похитили. Водитель фургона и его напарник стали номерами один и два, осталось одиннадцать.

Почему именно тринадцать? Откуда я знала, сколько нужно вампиров, чтобы победить Немета? Это число пришло мне в голову само, ибо оно сакрально во многих смыслах. Может быть, сумрак мне его подсказал, а может, я впитала его с выпитой мной кровью. Как бы то ни было, мне предстояло снова на некоторое время выйти на тропу охотника за вампирами. Соглашение — один чёрт, нарушено, так что теперь неважно, тринадцатью больше, тринадцатью меньше… Ведь за свою охотничью карьеру я убила их поболее того.

В поиске жертв мне пригодилось моё знание вампирского мира, мест их скопления, маршрутов охоты и обиталищ отдельных важных особ, таких, как лорды и мастера. Мастера, к слову — это кровососы рангом ниже лордов, но имеющие достаточный опыт и силу, а значит, и право обучать новичков всем тонкостям вампирского образа жизни.

Моим номером три предстояло стать как раз такой особе, а точнее — леди-мастеру.

До места её обитания мне пришлось проделать триста километров. Глубокая бархатная синева позднего вечера, уютное кафе, приглушённое освещение — это были излюбленные условия её промысла. Со временем старые и опытные кровососы расслабляются, уверенные в своей неуязвимости, и становятся предсказуемыми; именно так себя вела и моя номер три. Она сидела за круглым столиком с белоснежной скатертью, одетая в меха и бриллианты, в шляпе с алыми перьями, и держала бокал красного вина в руке, затянутой в шёлк длинной, выше локтя, перчатки. Алый изнеженный рот, томный взгляд из-под полуприкрытых век, длинная тонкая бровь, лебединая шея…

Её звали маркиза Д’Эффлер, и в мужском внимании у неё недостатка не было благодаря хищной красоте и царственным манерам… Вот только её цепкий взгляд из-под ресниц-опахал высматривал исключительно особ одного с нею пола. Маркиза специализировалась на женщинах, выбирая их и себе в ученицы, и в качестве жертв, а джентльменам тут нечего было и ловить. А ещё маркиза была нимфоманкой — просто помешанной на сексе особой.

Ну что ж, сам сумрак велел мне сыграть в Казанову. Это по моей части.

Я села за соседний столик, заказав себе точно такое же вино. Вид у меня был весьма брутальный: кожаная куртка, чёрные брюки военного фасона, высокие ботинки, стрижка. Телосложение ближе к субтильному, но не хилое — что называется, мускулы и нервы. Ну, а что касается лица, то так уж повелось, что есть в нём нечто цепляющее прекрасный пол.

Маркиза делала вид, что не замечает меня. Как бы не так! Я-то знала, что она обратила на меня внимание сразу, стоило мне только появиться. Она была и удивлена, и возмущена столь наглым появлением на её территории чужака. Ну что ж, усугубим впечатление… Я бесцеремонно и развязно подмигнула ей, и она прямо задохнулась от негодования. Ей, благородной даме, подмигивают, как какой-то девице лёгкого поведения!.. Вот так, возмущайся, злись, красавица. Нужно было вызвать у неё эмоции, зацепить; образ этакого обаятельного мерзавца подходил здесь как нельзя более органично.

При приближении к ней я, разумеется, поставила блок на мысли, чтобы не выдавать своих истинных намерений — в противном случае вампирша почует угрозу, и тогда мне несдобровать. А так она просто возмущалась моим вторжением в её охотничьи угодья, но и не только… Что греха таить — искорка интереса блеснула в её прекрасных негодующих глазках.

В кафе зашли две симпатичные девушки — стройненькие и длинноногие, как косули, с роскошными волосами. Одна — блондинка в облегающем «маленьком чёрном платье», вторая — брюнетка в джинсовой мини-юбке и открытом топике: шоколад и молоко. Я с удовольствием разглядывала их очаровательные фигурки, отлично отдавая себе отчёт, что этим ещё больше злю и оскорбляю маркизу: после того как я обратила внимание на неё, королеву бала, теперь я глазею на этих девиц, по виду — легко снимающихся. Ничто так не злит женщину, как внимание к другим женщинам в её присутствии, уж я-то знаю. А заодно она окончательно убедилась, что я — «того же поля ягода», что и она, в смысле — по части дам, а не джентльменов.

Выпив глоток вина, я не обнаружила маркизы за её столиком: там остался только нетронутый бокал и деньги, а саму вампиршу как ветром сдуло. Неужели раскусила меня? Нет, не может быть: мои намерения ей не угадать — по крайней мере, не так быстро. За это я могла ручаться. Или она играет в какие-то свои игры? Хм, интересно.

Бросив на столик деньги, я пошла на поиски маркизы. Попутно я выхватила одну алую розу из букета, украшавшего тумбу в зале. Время от времени нюхая цветок, я прошлась до туалетов — пусто. Служебные коридоры тоже не имели её следов.

— Где же ты, моя красавица? — пробормотала я, осматривая каждый угол.

Выйдя через служебную дверь на задворки кафе, я наконец почуяла её. Маркиза, прячущаяся за мусорными контейнерами? Забавно. Духами она на охоте не пользовалась, чтобы не притуплять себе обоняние, но характерный запах вампира не спутаешь ни с чем. Она точно была где-то здесь, и я одной рукой вытряхнула из пачки сигарету (хоть и не люблю их, предпочитая трубку, но она мне сейчас по имиджу не подходила). Небрежно закурив, я стояла и делала вид, что за этим и вышла сюда, а вовсе не ради маркизы.

Тёмно-красный вихрь налетел на меня, прижав спиной к стене.

— Какого сумрака ты здесь делаешь? — прошипела маркиза. — Здесь охочусь я!

Сейчас она показала своё истинное лицо: сатанинские огоньки в глазах, клыкастая пасть. Очаровательная ведьмочка.

— Не поверите, маркиза, но — ищу вас, — ответила я.

Миг — и мы поменялись местами: я притиснула вампиршу к стене и скользнула ладонью по её бедру в высокий боковой разрез шёлкового тёмно-гранатового платья, нащупывая шероховатости кружевной отделки чулок, а сомкнуть ноги вместе ей не позволяло моё колено — и всё это с розой в зубах, как в танго. Конечно, это было грубо, прямолинейно и бесцеремонно, но — тоже часть моей тактики и стиля обаятельного гада. Маркиза явно не привыкла к такому обхождению, и это цепляло её, вызывая не испытанные доселе чувства. А мне того и надо было.

— Негодный мальчишка! — ахнула она и замахнулась, чтобы влепить мне пощёчину, но я перехватила её руку и нежно поцеловала в запястье — чуть выше жемчужного браслета.

Конечно, она была в курсе моего пола, просто называла меня в соответствии с обликом, принимая игру. Я стекла вниз, на одно колено, и из этой галантной позы протянула ей цветок.