Сердца трех. Вторая жизнь фармацевта - Марина Сергеевна Орлова

– Это мы сейчас проверим. После не моли о пощаде, – вытащил из ножен свой меч рыцарь, а я сжала кулак на куртке эльфа, привлекая его внимание.

– Я защищу тебя. Помнишь? Я обещал, – негромко произнес он, слегка повернув голову ко мне. А затем аккуратно отвел мою руку и вступил в образовавшийся круг для поединка.

– Ах да, совсем забыл, – хохотнул рыцарь Ричард, а затем щелкнул пальцами, и я оказалась стреножена, как какая-то лошадь, отчего потеряла равновесие и повалилась на землю. Попыталась дотронуться до магического силка, но только болезненно ойкнула от соприкосновения с магической нитью, что ужалила меня током. – Зная прыть этой девчонки, было бы глупостью поверить, что она не сбежит, пока я буду занят тобой.

– А ты не изменился, – жестко усмехнулся Раф и встал в стойку. – Такая же тварь, как и прежде. Впрочем, я рад. Будет приятнее тебя убивать, – оскалился он. А затем сделал стремительный выпад, который, к моему сожалению, блокировали. Не без труда, но все же.

Раф не дал противнику опомниться и продолжал наносить удары, вынуждая рыцаря уйти в глухую оборону, которую тот не мог остановить.

Так продолжалось некоторое время, которое я отслеживала, затаив дыхание и поражаясь мастерству эльфа, который буквально загонял рыцаря, отчего тот мог только блокировать удары и постепенно прогибаться под натиском Рафа. Было видно невооруженным глазом, что разница между их способностями – колоссальная! Ричард явно переоценил свои возможности, посчитав, что былые заслуги – лишь его. Драться с равным по силе и мастерству противником – не все равно, что с рабом, пусть и умелым. Это начал осознавать и рыцарь, когда стало понятно, что в честном бою против Рафа ему не выстоять.

И вот тогда пошли грязные методы. Рыцарь знал, что Раф – немаг, чем решил бессовестно воспользоваться и пустил в ход свою магию, которая отвлекла эльфа. И вот, роли внезапно поменялись: теперь уже Ричард наступал, практически безостановочно бросаясь заклинаниями в эльфа, который едва успевал их блокировать и отводить в сторону.

И все же, несмотря на некоторые изменения, эльф держался, используя свой меч вместо щита, и выжидал, когда рыцарь истратит ману и силы на свои атаки, чего явно не ожидал Ричард, который и сам стал догадываться, что даже в нынешней ситуации находится в проигрышном положении. Стоит ему прекратить использовать магию, как эльф тут же нападет, а мана – нерезиновая и имеет свойство кончаться. Вот и резерв рыцаря хоть и был велик, но не был рассчитан на долгие атаки.

А потому:

– Нападайте! – крикнул Ричард своим товарищам, и те стали действовать, словно только и ждали разрешения. Двое ударили по эльфу магией, которую тот едва успел парировать, но еще двое атаковали мечами. Один удар Раф блокировал, но пропустил второй, который угодил ему в бок. И все же смог извернуться, потому меч противника не пронзил его насквозь, но это не уберегло от ранения, и светлая рубаха тотчас стала окрашиваться в красный, который в темноте выглядел почти черным.

– Нет! – взвизгнула я на инстинктах и зажала рот руками, боясь отвлечь эльфа даже этим.

Раф, конечно, крут и силен, но не против подлой и массовой атаки сразу пяти сильных противников, трое из которых – маги.

Пока я размышляла, как бы могла ему помочь, эльф получил еще несколько ранений. Вроде бы несмертельных, но каждый порез ослаблял его, потому уже через минуту до этого невозмутимый и стойкий Раф стал дышать сипло, а на лбу его заблестели капли пота.

– Думай… думай! – сжала я пальцы в волосах до боли, в надежде, что боль отрезвит и принесет с собой дельные мысли. Прислушалась к себе и поняла, что у самой маны – кот наплакал. Резерв еще не восстановился. Да и будь он полным, я не представляла, как его использовать. В магии я полный профан. Все, что делала прежде – было лишь интуитивным порывом, а единственную область, которую хоть как-то изучила, с моей магией даже не представляла, как использовать. И все же, другого выбора у меня не было. Я должна была рискнуть…

Вздрагивая от каждого резкого звука, я дрожащими пальцами чертила на земле пентаграмму, не особо задумываясь над тем, кого именно хочу вызвать. Благодаря своей способности феноменальной памяти, я точно помнила рисунок. Однако, из-за волнения и нервозности, совершенно не представляла, кого именно призывает данная пентаграмма. И все же, сколько не пыталась припомнить хоть какую-либо другую из десятка изученных, в мыслях всплывал именно этот чертеж, потому на нем и остановилась.

Оставались последние штрихи, когда на меня все же обратили внимание, и двое из шайки рыцарей дернулись в мою сторону. К моему ужасу, это и стало тем, что отвлекло Рафа. Вместо собственной обороны, он отправился им наперерез, открывая спину.

В этот момент мне думалось, что время замедлилось. Прежде я считала, что подобное может случаться только в фильмах, чтобы подчеркнуть драматизм момента, но в моем сознании мгновение, когда сквозь Рафа прошел меч в районе груди, был показан, словно в замедленной съемке.

Кажется, я кричала от ужаса, возможно, сорвала голос, а взгляд помутился от слез, которые полились безудержным потоком, но я даже не обратила на это внимание.

Дыхание сбилось, пульс застучал как будто в ушных перепонках, заглушая весь остальной мир, а я продолжала смотреть на то, как Ричард вытаскивает из ослабевшего тела Рафа клинок и с паскудной усмешкой толкает тело эльфа ногой, отчего Раф повалился на землю, точно подкошенный.

– Не следовало тебе показываться мне на глаза, – не уверена, что услышала, скорее поняла по губам слова рыцаря, обращенные к Рафу, и в моих глазах потемнело от ярости.

Я разрывалась между потребностью бросить к Рафу, чтобы залечить его раны, молясь, чтобы не оказалось слишком поздно, и выцарапать глаза Ричарду. Одновременно понимала, что мне не позволят сделать ни первое, ни второе. А перед рыцарями я беззащитна, как новорожденный котенок.

Остается только…

Повернулась, посмотрела на незавершенную пентаграмму и, откуда ни возьмись, появилось кровожадное чувство. Губы сами собой скривились в оскал, а пальцы, точно действуя по своей воле, вычертили несколько символов, которые бы завершали пентаграмму. А затем добавили еще один, который я, возможно, видела, но не могла распознать. Просто нарисовала, слепо веря, что так и надо. А затем шепнула:

– Явись.

В первую секунду ничего не произошло.