Трудовые будни барышни-попаданки 4 - Ива Лебедева

нельзя. Мерзавец со сбитой маской выхватил нож. Я дважды полоснул его по руке — тоже добрая метода, которую, каюсь, намеревался применить на дуэли с господином Орловым, если бы до нее дошло. Третий раз ударил его плашмя по кисти, и клинок выпал.

Разбойник с отбитой рукой решил вернуться в игру и начал вытаскивать пистолет, но так как делал это левой, то замешкался. Я прыгнул, размахнулся и славно приложил его рукояткой сабли по затылку — свинтус рухнул мешком. Повернулся к неудачливому кинжальщику, рубанул его с размаху… на самом деле лишь прорубил кончиком острия ливрею, так что на пол брызнула не кровь, а пуговицы. Негодник вскричал в страхе и сел на пол, показывая, что более в баталии не участвует…

— Батюшки, убивают!

Девица, избежавшая дурмана, не выдержала выстрелов, вскочила с ложа и кинулась к выходу.

— Всем лежать! Не подниматься! — закричал Орлов, видя, что остальные девицы и посетители пытаются встать на ноги. В этом состоянии они напомнили мне забавный рассказ о поверьях среди гаитянских невольников: наиболее несчастливые рабы и после кончины изгоняются колдуном из могил и принуждены на него трудиться.

Девица не послушалась, толкнула Орлова так, что тот выронил пистолет, и покинула поле боя. Это было не к добру: свинтус, бесплодно выстреливший, кинулся на него.

Действительный статский советник встретил его ударом ноги в живот — именно ударом, а не лягнул, как лягают ополоумевшие драчуны. Верзила согнулся, господин Орлов врезал ему по затылку, но не кулаком, а ребром ладони, с резкостью сабельного удара. Противник покатился по полу.

В ту же секунду на пол прыгнул и чиновник — распорядитель в золоченой маске вытащил пистолет и выстрелил, испортив стену. Господин Орлов, не вставая, поднял пистолет и лишь тогда вскочил на ноги. Предположение о том, что прежде военной и чиновной карьеры этот человек обучался в цирке, не выглядело абсурдом.

Я оглядел жертв своей сабли — один был недвижен, другой думал о чем угодно, кроме сопротивления; следовательно, о них надлежало забыть. И двинулся в середину зала. Господин Орлов мельком взглянул на негодяя с простреленной рукой, на корчившегося верзилу и шагнул к распорядителю. Тот отбросил бесполезный пистолет, но вытащил второй.

— Брось ствол! — гаркнул Орлов, целясь негодяю в маскированный лоб. Тот отставил руку, не решаясь расстаться с оружием. Я сделал стремительный шаг вперед и стукнул его елманью по запястью, конечно же тупой частью. Удар оказался не особо сильным, но достаточным, чтобы пистолет упал на паркет.

Орлов перехватил свой пистолет в левую руку, сорвал кабанью маску и ударил прямо, без замаха, зато очень резко. Свинтус-распорядитель рухнул на паркет, я нагнулся и на всякий случай поднял его оружие.

— Спасибо за помощь, — сказал чиновник.

— Не менее признателен, — ответил я. — Вы появились вовремя. В соседнем зале есть шампанское, а у меня пересохло в горле.

— Там остался еще один мерзавец, возможно, он не сбежал, — ответил господин Орлов и поспешил к выходу. Спешка не помешала ему на миг задержаться возле побитого верзилы, пытавшегося подняться. Господин Орлов почти не глядя лягнул того в голову и зашагал дальше.

— Ой, люди добрые, спасите!

Я выскочил из зала вслед за Орловым и увидел негодяя, объявившего из-за дверей, что визитер один. Он брел к выходу, таща за собой обнаженную девицу, держа пистолет возле ее головы, увитой венком. Во время борьбы несчастная стащила кабанью маску, и я узнал герра Хрюкинда. Он уже добрел до двери на лестницу и не без труда открыл засов левой рукой, когда мы оказались рядом.

— Не погубийт ее душа, — спокойно сказал мерзавец. — Стой! Брос!

— Я стою, — столь же спокойно ответил господин Орлов, — а пистолет разряжен.

На миг я испугался. Но тут же сообразил, что герр Хрюкинд не присутствовал при основной схватке и не имеет понятия о свойствах удивительного оружия удивительного чиновника.

В глазах коммерческого советника мелькнуло удовлетворение. Теперь он целился не в девицу, а в господина Орлова. Тот же что-то делал с рукоятью пистолета. В этом зале было светлее, и я разглядел подобие круга.

Сперва я услышал отчетливый щелчок, потом — выстрел. Негодяй крикнул и выронил оружие из простреленной руки, а Орлов бросился к нему, схватил за шиворот, отбросил от девицы.

— Не знаю, — искренне сказал я, — чем я больше восхищаюсь — вами или вашим волшебным пистолетом.

— Благодарю, но прошу повременить с восхищением, — быстро сказал господин Орлов. — По моим сведениям, явных злодеев семеро, и, хотя они налицо, надо убедиться, что ни один не сбежал. Извольте проследовать в соседнюю залу!

Последняя реплика была обращена к герру Хрюкинду, пытавшемуся понять степень повреждения своей руки.

— Я иностранный подданный и требую подобающего обращения, — отозвался тот.

— Поспешите, иначе обращение станет максимально неподобающим, — резко сказал господин Орлов. Герр Хрюкинд едва ли не взвизгнул, заохал и поплелся куда велено.

Мы уже были готовы пойти вслед за ним, как с лестницы в зал ворвалась дама. Точнее, впрыгнула, увидела нас и опустила пистолет.

— Настюша, ты не одна? — спросил Орлов утвердительным тоном.

Я удивленно глядел на Анастасию, скорее девицу, чем даму. Если существуют пистолеты, стреляющие несколько раз подряд без перезарядки, то, возможно, в МВД работают такие красотки. Этот вечер меня уже не удивит ничем.

— Да, — ответила дама. Подскочила к окну, сорвала штору, открыла и закричала: — Эмма Марковна, Михаил Федорович жив-здоров!

— Настюша, нужна твоя сумка. Эмма подождет.

После чего он с мальчишеской прытью кинулся к окну, крикнул:

— Мушка! Подожди пока там!

Тем временем герр Хрюкинд втащился в соседний зал. Я, Орлов и Настюша тоже вошли на поле оконченной битвы. Пятеро негодяев сидели, обсуждая свои повреждения, и старались не глядеть на мертвого товарища. Судя по моему опыту, это были не закоренелые головорезы, а беспутные бедолаги, нанятые для дурных поручений и поплатившиеся за это.

Что же касается посетителей, то они протирали глаза, пытаясь прийти в себя.

— Ваше высокопревосходительство, так злодеи арестованы? — донесся до меня чей-то вопрос.

Между тем господин Орлов поспешил к самому известному из гостей.

— Ваше высокопревосходительство! Алексей Андреевич, вы меня слышите?

Аракчеев-старший ответил утвердительно, но господин результатом не удовлетворился.

— Надобно вам окончательно в чувство прийти. Настюша, нашатырный платочек, будь добра.

Девица открыла сумку, висевшую на плече, достала платок, быстро промокнула в жидкости