Чего желают боги - Юлия Цыпленкова

жили, только мать уезжала. Так вышло, что возила ее мать… бабка Мейлик в Холодный ключ – этот таган находится недалеко от Курменая. Слава тогда шла о вышивальщицах из Ключа. Вот они и поехали, чтоб новое увидеть, а вернулась одна бабка. Мать там приглянулась кому-то…

– Кому-то? – переспросила я.

– Мы не знаем имени мужа, он тут никогда не появлялся, – пояснил Берик.

– Да, – подтвердил Эгчен. – Хенар там замуж вышла, там и прожила много лет. Сюда с мужем ни разу не приезжала, а вернулась две зимы назад и дочь привезла. Сказала, что муж сгинул, а без него в Холодном ключе остаться не захотела, говорила, что на родной земле лучше. Так и поселились. А потом ее дочь Архам заприметил. Быстро у них всё было. Недолго кругами ходил каан, вскоре тархам Мейлик понес, она и приняла. Только они друг на друга наглядеться не могли, мы все это видели. По любви он ее взял, а она по любви в дом его вошла. Никогда промеж них ни споров, ни ссор не было. И дочь младшую он больше других детей своих ждал.

– Правда, верил, что мальчик, – вклинился Берик. – Я сам слышал, как он говорил Мейлик, что сын у них родится, а родилась опять дочь. Мейлик тогда расстроилась, а Архам сказал, что жизнь длинная, еще родит ему пять крепких сыновей.

– И мне показалось, что у них взаимные чувства, – согласно кивнула я.

И мне вдруг вспомнилось, как во время моего визита на подворье прежнего каана, когда меня пригласила Селек, Мейлик говорила, что отец привозил ей сережки из Курменая. И уверенно отзывалась о курменайцах как о заносчивых гордецах. И тогда нет ничего удивительного, что ее отец бывал в Курменае – они жили неподалеку. Может, и сама Мейлик там бывала, но не стала говорить об этом, раз муж и свекровь отзывались об этом тагане с недовольством и предубеждением.

А рядом с Курменаем горы, а в горах илгизиты, и йенахов они берут в каком-то тагане рядом всё с тем же Курменаем… Уж не в Холодном ли ключе? Тогда могли там встретиться и сойтись с семьей Мейлик. Как любопытно. Но… Но Селек была против женитьбы на Мейлик, уговаривала ждать дочь Елгана. Если она и третья невестка связаны с отступниками, то должна была только кивать и улыбаться, желая сыну счастья, а она противилась. Очень любопытно…

Не знала, нет никакой связи или же сопротивлялась, чтобы подогреть интерес сына? Если бы сама подталкивала, то он мог и передумать. Все-таки двух первых жен она ему навязала. Хотя… С другой стороны, могла просто молча принять выбор сына, это бы делу не помешало. Или все-таки нет никакой связи? Близость гор – не обязательно связь с илгизитами. И говорить Мейлик с Хасиль могла без намерения ее спровоцировать, выглядит эта женщина простой и неискушенной, а тут интрига. Ой, как любопытно…

– Где она? – опомнилась я.

– Мейлик? – переспросил байчи. – У матери, как обычно. Должна быть там, я уже отправил людей проследить за ней.

– Задержимся на подворье, – сказала я. – Заодно узнаем, о чем говорит прислуга. Кстати, где Иргус?

– В Огчи уехал еще вчера вечером, – ответил Эгчен. – Там за ним приглядят.

И этот уехал за день до исчезновения Архама и Селек… Огчи рядом с Каменным лесом, может, должен встретить беглецов? Или получить распоряжения и принести их в Иртэген? Не проверишь – не узнаешь.

– Хорошо, подождем доклада, – кивнула я. – А пока вернемся в дом.

Однако от прислужников ничего нового и интересного узнать не удалось. Для них продолжалась прежняя жизнь. Прислуживали, смотрели за детьми, за домом, сплетничали, но больше о соседях, о жизни в тагане. На бывшем каанском подворье сплетничать оказалось не о чем.

Бывшие каанши вели тихий образ жизни. Эчиль с дочерями целыми днями пропадала у нас на подворье, приходила вечером. Иногда к ней заходила Мейлик, сидела недолго, потом уходила к себе или Хасиль. С Хасиль третья жена общалась чаще и дольше. И та видела в Мейлик единственную собеседницу, не считая женщин, которые продолжали ей прислуживать.

В остальное время Мейлик, как и Эчиль, находилась вне подворья. Утром уходила к матери, вечером возвращалась. Была мила и приветлива со всеми, как и прежде. Но! Того, о чем говорила Хасиль, прислуга за третьей женой не замечала. Она не была подавлена, не вела разговоров о том, что в тагане ей что-то не нравится и что ее муж был лучшим кааном. Как не говорила о его возвращении. Если только несколько раз от нее слышали: «Архам нас не бросал, он просто хотел помочь матери» или же «Однажды мы с ним обязательно встретимся».

То есть была совершенно спокойна и уверена, что мужа она еще увидит. Хотя любящему человеку свойственно оправдывать любимых и надеяться, так что, как говорится, не факт. Однако последняя информация показалась мне занимательной. Впрочем, обдумав как следует рассказы прислуги, занимательным мне показалось абсолютно всё. Взаимоотношения между женами Архама, и их общение, и поведение каждой в частности. И как бы мне ни хотелось вычеркнуть Эчиль из своего списка подозреваемых, но пока сделать это не выходило.

Во-первых, Эчиль была умна. Во-вторых, она была в курсе всех событий, потому что постоянно обитала у нас на подворье. А в-третьих, могла управлять простодушной Мейлик, которая, в свою очередь, сумела подтолкнуть Хасиль к сбору людей на поляне, чтобы заронить в их души сомнение и недоверие к нынешнему каану. То, что она выступила против Хасиль, может быть всего лишь прикрытием. Поддерживает Танияра, которому благодарна за опеку и заботу, но за спиной плетет заговор, чтобы ослабить его авторитет и вернуть своего мужа. Логично? Вроде да.

Но опять же есть «но». Зачем ей это? С мужем она счастлива не была, как сама признавалась. Да тут и не надо откровений, и без того понятно, что жилось ей несладко. К тому же есть большая обида на Архама за то, что не защитил и не отомстил, но легко переключился на третью жену, после свадьбы с которой перестал замечать остальных своих жен… ну, или попросту видеть в них своих женщин. Стараниями Хасиль и, возможно, Селек Эчиль не может родить, а значит, мужу даже ради наследника уже незачем ее посещать.

Или… Что если она так пытается убрать своих соперниц? Если Архам вернется при Танияре и брат простит его, то ему придется сделать выбор, с кем он будет жить. И тут не нужно быть провидицей, чтобы понять –