Тетушка против - Тата Алатова

— Но почему она приснилась именно вам? — сухо спросил Рауль. — Здесь трое ее прямых потомков, а вы всего лишь чужак.

— На этот вопрос у меня есть ответ, — обрадовался Бартелеми, уподобившись усердному студенту на уроке, — потому что я первый алхимик, ступивший в фамильный склеп за триста лет! Так сказала Кристин и велела мне найти последний, самый важный ингредиент!

— Какой ингредиент? — жадно спросила Соланж.

— Тут его светлость меня и разбудил, — моментально поник Бартелеми.

— Что же, — Жанна поднялась с места, — довольно с меня сказок на ночь. Господин Бартелеми, я надеюсь, что вы вспомните наконец об уважении к хозяевам этого дома и оставите наших предков в покое. Доброго вечера, господа.

***

На кухне Маргарет наконец-то дала волю терзавшему ее гневу.

— Вы что же, — набросилась она на новеньких слуг, отправив Мюзетту отдыхать, — никогда в жизни не прислуживали за столом? Завтра же вы, Тома, выстругаете деревянную посуду, и мы будем тренироваться ее подавать. Бесшумность и аккуратность, дорогие мои, бесшумность и аккуратность! А вы, Манон, научитесь опускать взгляд и смотреть только руки господ, тарелки и графины. Мыслимо ли так беззастенчиво глазеть на его светлость? Да у меня уши полыхали от стыда за вас. А теперь вон отсюда и не смейте прикасаться к грязным тарелкам, не хватало еще перебить остатки!

Вручив недотепам по ведру с водой, чтобы они самостоятельно привели отведенные им комнаты в порядок, Маргарет тщательно перемыла посуду, а потом искупалась сама в остатках горячей воды, после чего наконец отправилась к себе, чтобы упасть в постель и немедленно уснуть.

***

Когда-то Пеппа была очень прилипчивым ребенком. Рано потеряв родителей, она ластилась даже к своей суровой тетушке и, не находя у нее отклика, убегала в объятия нянюшки Латуш. Маргарет не привыкла к нежностям, но она всегда следила за тем, чтобы племянница была сыта и хорошо одета, чтобы не простужалась на сквозняках и регулярно бывала на свежем воздухе, чтобы получила достойное образование и ни в чем не нуждалась.

Проснувшись на рассвете с мокрой от слез подушкой, Маргарет вспомнила, как раз за разом резким словом или холодным жестом отталкивала от себя девочку, и задалась вопросом: почему она же она не могла быть хоть немного ласковее, теплее? Чего ей стоило хоть иногда самой взять гребень и расчесать волосы Пеппы или почитать ей на ночь книжку?

На смену первому, острому потрясению приходили сожаления и раскаяние. Маргарет сама виновата в том, что оказалась одинокой и ненужной. Однажды Пеппа назвала ее злой ведьмой и оказалась совершенно права.

Двигаясь медленно и устало, Маргарет почистила одно из двух своих платьев, умылась холодной водой, собрала волосы в строгую прическу. Думая о предстоящих заботах — разбудить остолопов и отрепетировать с ними подачу завтрака, который еще следовало приготовить, она толкнула дверь и застыла на пороге, увидев Рауля Флери в коридоре.

Он приволок стул, на котором теперь дремал, облокотившись на стену. По сравнению со вчерашним небрежным нарядом, сегодня он снова щеголял присущей ему пышностью, локоны лежали роскошными волнами, а пряжки на нарядных туфлях бесстыже блестели. С чего бы ему так расфуфыриваться? Да еще без помощи нового лакея, который явно не успел добраться до графского гардероба? Неужели восторженные взгляды Манон не остались незамеченными?

— Ваша светлость? — буркнула Маргарет, скрещивая руки на груди. — Смею надеяться, что никто не застал вас прямо возле моей комнаты. Не хотелось бы объясняться с вашими сестрами.

Однажды она сама провела ночь в этом самом коридоре, карауля Рауля, чтобы он не сбежал в Арлан. Но это было совсем другое дело.

— Ах, Пруденс, — мечтательно проворковал он, не открывая глаз. — Милая Пруденс и ее разлюбезное моему сердцу ворчание. Я соскучился.

— Когда же вы успели? — очень спокойно спросила она, не позволяя голосу дрогнуть. А в груди сразу застучало, забухало, стыдно и жарко.

— Бессонные ночи длинны, — пожаловался он, а потом улыбнулся, вскочил, взмахнул ресницами, поганец. — Умоляю, скажите мне, что вы не очень заняты этим утром. У меня на вас грандиозные планы.

— Совершенно свободна, — тут же ответила она. Завтрак? К черту завтрак, пусть об этом у Мюзетты голова болит.

— Тогда проверим комнату Люки? — предложил Рауль с такими искушающими интонациями, будто предлагал нечто сладко-порочное.

— Конечно, — охотно согласилась Маргарет. Уж лучше чужие тайны, чем собственные мучительные переживания о совершенных ошибках. Возможно, она напрасно оборвала все связи с Пеппой? Девчонка переступила черту, это правда, но ведь взрослые нужны для того, чтобы прощать провинившихся детей..

Торопясь отвлечься от бесплодных терзаний, она спросила:

— Как давно вы кукуете в коридоре?

— С полчасика, наверное, — ответил он, устремляясь дальше по коридору. — Не хотелось вас проворонить, вы ведь у нас ранняя пташка. Поди-ка потом поймай вас!.. Вот уж не думал, что однажды опущусь до ревности к собственному замку, — он рассмеялся, оглянувшись на нее и призывая повеселиться над этим забавным фактом тоже, однако Маргарет не было смешно.

Ей было страшно. Намеки Рауля становились все более плотными, осязаемыми, и делать вид, что ничего особенного не происходит, становилось все труднее.

Они свернули влево, оставив в стороне спальни сестер Флери, здесь коридор сужался, окончательно терял всякую помпезность.

— Вы думаете нашему любопытному алхимику в самом деле явился дух Кристин? — поинтересовался Рауль, останавливаясь возле одной из дверей.

— Кажется, я уже ничему не удивляюсь, — отозвалась Маргарет, скорее пытаясь осознать тот факт, что с ней беззастенчиво флиртуют, нежели в самом деле размышляя о замковой чертовщине.

Комната оказалась пустой. Нет, тут была мебель — покрытый пылью секретер, и шкафы, распахнувшие свободные чрева, и незаправленная кровать, да и все, пожалуй. Ни клочка бумаги, ни забытого шейного платка.

— Однако, — разочарованный, Рауль опустился на голый матрас. — Люка пропал за пару недель до того, как отца разбил удар. Возможно, прибрались здесь сразу, как только…

— Превратили человека в мумию, — кивнула Маргарет, открывая и закрывая ящики в секретере. — Ваш гувернер являлся образованным человеком, который принимал участие в господских экспериментах. Он просто обязан был вести записи, однако мы не нашли их ни среди дневников, ни в лаборатории. Неужели Анри все уничтожил? Но ведь это глупо! Вы уж простите, ваша светлость, но ваш отец не отличался стройностью мыслей и последовательностью суждений.

— Да что уж там, — с горечью признал он, — времена, когда я гордился своими предками, миновали. А если вы правы и Лафон вручил мне слуг в качестве шпионов, то слухи о том, что творил мой папаша, очень скоро поползут по Руажу.

— О слугах я позабочусь, — твердо