Алисия Дэй - Пробуждение Атлантиды

Эрин зашла за ним в однокомнатное строение и остановилась, оглядываясь.

— Что это за место? Оно не похоже на официальный парковый дом.

— Я не уверен, что в этом парке знают о ее существовании. Вероятно, это была охотничья хижина. Традиционно настоящие путешественники держали ее в чистоте и пользовались, когда возникала нужда, оставляя, что можно, другим, — он прошел к грубо сколоченным деревянным полкам, установленным на стене, и проверил наличие продуктов в консервах. — Большинство достаточно свежее, чтобы можно было съесть, и я всегда могу поймать какого-нибудь косого.

— Нет, — ответила она, качая головой. — Я знаю, что это глупо, но не могу выдержать мысли о еще одной смерти, даже если это будет кролик или птичка.

Он не стал спорить, просто кивнул и опустил их сумки на лавку, потом привязал дверь изнутри. Два крохотных окошка были закрыты на зиму, но в стенах присутствовали трещины, и комната оказалась ледяной.

— Нам нужно зажечь огонь. В камине есть дрова, но я не вижу спичек, — он поискал на полках, тихонько ругаясь от того, что не принес их с собой.

— Нет проблем, — ответила Эрин. Он мягко провела пальцами в направлении камина, и дрова вспыхнули и загорелись, пока не затрещал огонь.

Она подняла бровь.

— Это достаточно простая уловка, что даже первогодки могут зажечь огонь. А ты не можешь делать подобное с помощью атлантийской магии?

— Огонь — запретный элемент, атлантийцы только им и не могут пользоваться. Но я не совсем бесполезен, — улыбнулся он и вытащил чистенький металлический кофейник и глубокий медный горшок с полки, поставив их на стол. Потом проговорил слова, которые Аларик заставил его повторять снова и снова, чувствуя, как магические чары укрывают хижину.

— Ты укрыл хижину, — сказала она, подняв брови. — Запечатал ее магически?

— Аларик научил меня этому фокусу прежде, чем мы ушли. Он считает, что Калигула может чувствовать атлантийскую магию, и явно, что Анубиза это умеет, если она там.

Она кивнула и закрыла глаза, что-то тихонько бормоча, и он почувствовал, как сила его чар становится крепче.

— Это тоже должно помочь, — сказала она, потом расстегнула и стащила тяжелое пальто.

Вэн смотрел на нее, пойманный смешанными эмоциями, накатившими на него, ворча на себя за то, что является возбужденным дураком, желая только снять с нее одежду и погрузиться в нее, чтобы доказать таким примитивным способом, что она жива и невредима. Завладеть ею, сейчас и навсегда.

— Вэн? Вода?

— Правильно, — почти в изумлении ответил он. Покачал головой, чтобы избавиться от желания, — и вызванного жаждой оцепенения, поднял руки, призвал первоначала и воззвал к воде, которая являлась естественной и необходимой его духу, как воздух, которым он дышал.

Она пришла незамедлительно, пройдя спиралями через щели в стенах сверкающими простынями капель, потом объединившимися в сияющую воду, которая нагрелась в воздухе под его взглядом и наполнила горшочки, потом закипела и забулькала в них.

— Дженнэ дала мне немного кофе, когда мы собирали провизию, — сказал он, затем наклонился, чтобы порыться в своем рюкзаке. Когда он, наконец, нашел кофе, который каким-то образом оказался на самом дне, и триумфально повернулся к Эрин, он просто выронил сумку из внезапно задрожавших пальцев. Потому что он стояла посреди хижины, одетая только в носки.

— Мои ноги замерзли, — сказала она, закусив губу. Словно неуверенная в его реакции.

— Я их согрею, — пообещал он, молча снова благодаря Посейдона за то, что он подарил ему эту женщину, эту ведьму, когда жар охватил его, вцепился в его внутренности, его яйца, его сердце. — Мне нужна ты, Эрин, — сумел выговорить он голосом, ставшим грубым и хриплым от голода. Пытаясь быть рыцарем. Пытаясь показать выдержку. — Ты мне нужна так сильно, что я не обещаю быть нежным. Ты уверена?

— Я не хочу, чтобы ты был нежным. Я просто хочу тебя, — она протянула к нему руки, и выдержка исчезла в водовороте настойчивого, отчаянного желания. Он использовал остатки своего контроля, чтобы создать магические атлантийские чары, который Аларик заставил его выучить, а потом прыгнул через комнату и ликующе и весело притянул ее в свои объятия.

Эрин смотрела, как он шел к ней, глядя настойчиво и сосредоточенно, как хищник, и почувствовала некое ощущение неудобства и вместе с тем волнения. Она что-то выпустила словами и действием, и теперь стояла, представ перед ним обнаженной во всех смыслах, готовая принять последствия. Ей нужно было знать, что он был жив в физическом плане, необходимо было стереть вид его раны на боку, пульсирующей крови, который продолжал преследовать ее.

Глядя на нее, поймав своим взглядом, он сорвал свою одежду, сложил в кучку вместе с их пальто, на деревянной лавке, которая должна была исполнять роль кровати. Потом он вытащил тепловой спальный мешок из своего рюкзака и расстелил. Сияние от огня ласкало мышцы его ног, когда он склонился над собственноручно сделанной постелью.

Гудящий звук родился глубоко в ее горле, пока она смотрела на него, песня ее изумрудов поднялась ему навстречу. Его тень мерцала на стене и слегка дрожала. Внезапно она поняла размах своей власти над ним и едва не отступила. Каким-то невозможным образом их желания переплелись, и они стали намного более жизненно важны друг для друга, чем она могла понять.

Вэн отошел от готовой постели и повернулся к ней лицом, эмоции светились в его глазах. Она успокоилась, наконец, осознав на душевном уровне, что одно лишь время не объясняло ее потребность, которую она ощущала к этому мужчине. Она вышла за пределы земной реальности, состоящей из минут, часов и дней. Ее душа звала его, а его отвечала.

Находясь в этом украденном, магически защищенном мгновении, ей не нужно было больше ничего.

Вэн потянул ее к себе к месту перед камином. Жар пламени лизал их ноги, но он не мог сравниться с тем жаром, который пылал в нем изнутри. Мужчина наклонил голову, чтобы поцеловать ее, и в этом поцелуе было только яростное обладание, ничего нежного. Он вошел языком в жар ее рта так, как планировал войти своим членом в ее тело. Он хотел всего, чем она была, и намеревался взять это. Пусть боги помогут им обоим, если она не сдастся.

Эрин держалась за него, плавясь, беспомощная перед первобытной атакой его страсти. Какая-то отдаленная часть ее понимала, что он старался завладеть ею, но она могла только подчиниться, принять, сдаться. Она затрепетала, когда его руки подняли ее груди. А большие пальцы легко ударяли по соскам, и она выдохнула свою радость в жар его рта. Он отвел голову назад и посмотрел на нее. Сине-зеленое пламя сверкало в центрах его зрачков, губы кривились в триумфальной улыбке.