Ольга Резниченко - Испытание

— Вы… это мне? — голос предательски дрожал. Глаза лихорадочно метали взгляды, боясь зацепиться, застыть хоть на мгновение на его лице.

— Вам, — коротко… и обрекающе.

— Я здесь… здесь…

Вдруг к нам выскочила мой "поводырь".

— Это — Мария. Ей нужно было повидаться с Матушко…й

— Я Вас не спрашивал, — грубо перебил девушку. Короткий, презрительный взгляд на Амели и снова ко мне обернулся.

— Так кто Вы?

— Мария Бронс. Мне нужно встретиться с Настоятельницей Монастыря, Клариссой…

Черт! Черт! Как ее полное имя?

— Клариссой Марией Брадау Висконсе. Будьте так добры, проявлять уважение к этой женщине и называть ее полным именем.

— Простите, — пристыжено опустила взгляд в пол.

… Мария Брадау Висконсе.

— И что такое срочное привело… человека сюда?

— Я не могу… — тяжело сглотнула. И будь что будет. И хоть пристрели или разорви на месте. Матуа приказал. — Не могу сказать, простите.

Злорадно хихикнул. Неспешно прошелся, обойдя меня вокруг и осмотрев со всех сторон.

Амели молчала, застыв в испуге.

Эм, если вы боитесь… "своих"…. то что тогда мне делать?

Невольно, инстинктивно дрогнул взгляд. Едва уловила его очи, как испуганно попятилась.

Я… Я впервые такое вижу!

Белки, белки его глаз заплыли чернотой, слились со зрачками в одну густую, ужасную массу.

Попятилась к дверям.

Рассмеялся.

— Так, так. Мать полукровки. — Казалось, он всматривался мне в душу.

Уткнулась спиной в дверное полотно, но открыть его не решалась. Застыла в приговоре.

— Меня больше всего поражает, нагуляют себе уродцев, а дальше на Эйзем, словно тут пристанище для бездомных. Думаете, что вас здесь ждут?

Я едва дышала…

— Что молчишь? Чем думала, когда ложилась под вампира? Или скажешь, что не знала, кто он?

Поежилась. Словно ледяной водой плеснули мне в лицо. Нервно дернулась. Тяжело сглотнула застрявший ком боли и стыда.

— Знала, — едва слышно прошептала…

— И что теперь? Где твой принц?

Обижено закусила губу. Молчу. Молчу! Но мысли в голове взрываются в бешеном танце, выдавая сотни болезненных ответов.

Удивленно вздернул бровью. Улыбнулся.

— Матуа? Луи-Батист Матуа?

КЛЯНУСЬ! Я молчала! МОЛЧАЛА!

Удивленно уставилась в глаза. В черную бездну…

— У Поверенного возлюбленная? Да еще и дитя? — расхохотался, дикий, жестокий, ядовитый смех, — Забавно! Очень забавно! Что же, Мария, — вдруг подошел ближе, обнял за плечи, и вкрадчиво, словно близкому другу, интимно прошептал на ухо, — Это будет очень весело. Добро пожаловать в Орден Эйзем. Думаю, Мать будет рада такому знаменитому роду, как Матуа. А уж тем более…. чего отказывать ВДОВЕ Поверенного?

Нервно отдернулась, вырвалась из его рук прочь, в сторону.

— Луи ЖИВОЙ! — отчаянно закричала ему в лицо. — ЖИВОЙ!

— Надолго ЛИ?

Глава Сорок Вторая

(Луи)

Да уж. Непривычно…

Всегда я шел Судьей, Прокурором, Катом в этот зал…

А теперь нынче…. нынче уже МНЕ улыбается гильотина, жмурится плаха, скалится Смерть.

Я не боюсь. Не боюсь. Если Мария успела доехать до Эйзема… то БОЛЬШЕ В ЭТОЙ ЖИЗНИ Я НИЧЕГО НЕ БОЮСЬ.

Не знаю, не знаю…. если ли что там… за пределами ЖИЗНИ. За пределами этого мира…

Но если и есть, я буду покорно ждать свою девочку.

Нет — на нет и суда нет.

Но душа навеки принадлежит этой малышке… из первого купе, с рассыпанным валиумом по полу…

Робкими вздохами…

… горькими слезами.

Моя девочка. Моя…

Мать моего ребенка. Моего ЕДИНСТВЕННОГО ребенка. А что мне, старому глупцу, еще нужно?

Все мечты сбылись… Сбылись…

Пусть не в той мере, слегка не так, как грезилось, но СБЫЛИСЬ.

Мечты…

Хм…

Улыбаюсь, улыбаюсь и я Смерти.

Почетные приветствия. Лживые, жеманные улыбки.

Совет собрался.

Что же….

Асканио,

Роберто,

Матис,

Виттория…

Сегодня в ваших руках МОЯ жизнь.

Прошу приступить к трапезе…

— Матуа, Вы говорили, что есть к нам какое-то срочное дело. Что же, мы с братьями готовы его выслушать, прежде чем перейти к насущным проблемам. Вы как?

Что же… Быстрее, так быстрее… Покончить со всем этим.

— Я готов.

Скрипнула дверь. В зал неспешно вплыла Виттория.

И короткого взгляда на меня даже не бросила…

Эх… Я еще должен извиняться за то, что умру?…что казнят?

Да уж…

Что же, прости, прости, мой старый верный друг. Прости…

— Слушаем, — приказное…, прощальное.

Вышел в центр, к алтарю этих безбожников.

Сразу на колени стать? Или дождаться, пока, как преступника, собьют с ног, преклонив перед судьями?

Ничего. Не утрудняться…

Пусть позабавятся.

Выпрямился, гордо задрал нос кверху. А что? Разве беспутно тщеславие камикадзе? Разве грех пред смертью потакать гордости? Не думаю…

— Я, Луи-Батист Маута, Поверенный Искьи, прошу…. - ну же, глупец, к чему паузы? Руби! РУБИ!… канаты, якоря! Мы плывем в чудные дали! — Прошу отпустить мои клятвы Ордену Искьи, Ордену Вампиров, дабы я смог воссоединится со своей ЖЕНОЙ и ребенком. Я знаю, помню, до последнего вдоха свого буду помнить данный обет Искьи… и не отрекаюсь от верности ей, но не могу больше нести службу Поверенного в силу прежде названных обстоятельств.

— Так, так, — растяжисто пролепетал Асканио, и как присуще ему… сразу же сменил свой привычный облик молодого мужчины на лик старика. Судьи. Судьи Искьи.

Вот он момент. Момент правды.

В миг подлетели ко мне Кровавые Стражники и резким ударом сбили с ног.

… на колени.

Ехидно улыбнулся…

… наверно больше сам себе, чем им.

— Я не буду спрашивать, кто знал о твоем отступничестве. Не буду искать нити. Ты сам пришел с повинной. Просьбой? Ты и сам знаешь, что у нас не отрекаются от Ордена. Как не отрекаются от Бога. Он либо есть в сердце, либо нет. Так как, Матуа, есть в твоем сердце Бог?