Ловушка для сердцееда - Натали Карамель

Он замер, лицо его сияло внутренним светом непоколебимой убежденности.

«Бал станет грандиозной демонстрацией этого будущего! Всё должно быть новым, невиданным! Не просто музыка — а божественная гармония, сотканная из звуков, способных заставить сердца биться в унисон с новым временем! Не просто угощение — а пиршество вкусов, эхо которого будет звучать месяцами! Освещение — не тысячи тусклых свечей, а…» — он на мгновение задумался, — «…нечто, созданное с использованием новейших электрических ламп, ослепительное, чистое, как рассвет! И декор! Прочь эти затхлые гирлянды! Да здравствуют символы прогресса! Модели невиданных машин? Дерзкие чертежи новых проектов? Да! Пусть все увидят, что Виллар думает не только о танцах и развлечениях, но и о паровых двигателях, о взмывающих в небо мостах, о…» — он махнул рукой, охваченный вдохновением, — «…обо всем, что движет мир вперед, к новой эре! Этот бал будет не просто увеселением — он станет заявлением! Торжественным заявлением о рождении нового Виллара! И она… она обязана это увидеть!»

Арман слушал, затаив дыхание, постепенно осознавая масштаб замысла и ту титаническую энергию, что исходила от кузена. Его собственная скромная идея разрослась до поистине грандиозных, захватывающих дух масштабов. Он улыбнулся, тепло и с облегчением глядя на преобразившегося Лео.

«Лео, это… это звучит просто потрясающе. Поистине незабываемо. И знаешь, — добавил он с едва заметным румянцем, стараясь говорить как можно более непринужденно, — я бы с огромным удовольствием посетил такой бал. Особенно если бы… ну, если бы там была мадемуазель Элоиза де Ламбер. Её присутствие, я думаю, добавило бы ему особого… очарования».

Леонард резко обернулся. Взгляд его, еще секунду назад устремленный в сияющее будущее, мгновенно сфокусировался на кузене. Он внимательно, изучающе посмотрел на Армана, на его смущенную улыбку, на робкую надежду, затаившуюся в глубине глаз. И в этом взгляде не было ни тени насмешки, лишь понимание и мгновенная, железная решимость.

«Арман, — произнес Леонард с такой твердостью в голосе, что не оставалось ни малейших сомнений, — это даже не обсуждается. Мадемуазель Элоиза будет в числе самых первых приглашенных. Лично. С самым теплым приглашением от дома Вилларов. Её присутствие — не просто желательно, оно абсолютно необходимо для успеха этого вечера». Он подчеркнул последнее слово с особым значением.

И в этот момент, глядя на лицо кузена, сияющее благодарностью, в голове Леонарда родился новый, дерзкий план, острый и ясный, как отточенная сталь. «Сблизить их, — подумал он с внезапным жаром. — Сблизить максимально. На этом балу. Создать все условия для их счастья. Пусть их чувства расцветут на глазах у всего света. Пусть Элоиза почувствует себя не просто гостьей, а почти что хозяйкой этого праздника будущего рядом с Арманом. Это будет еще один, прочный кирпич в фундамент их новой жизни. И кто знает… видя их счастье, видя, какую волшебную атмосферу я могу создать, Елена… может быть… хоть на миг растопит лед, сковавший её сердце?» Идея была дерзкой, почти безумной, но она зажгла в нем новый, неистовый виток азарта. Бал превращался не просто в демонстрацию его личных преобразований, но и в тонко сплетенную ловушку для чувств — и для Армана с Элоизой, и, втайне надеялся Леонард, для него самого и его неприступной Ледяной Графини.

«Ну что, кузен? — Леонард хлопнул Армана по плечу, и в его глазах снова заиграл знакомый опасный блеск, теперь смешанный с созидательной, всепоглощающей страстью. — Пора возвращаться. Нас ждут бесконечные списки гостей, изматывающие переговоры с поставщиками, инженерами и… чертежи будущего! Этот бал станет неприступной крепостью, которую мы возведем вместе. И возьмем её штурмом, во имя любви и прогресса!»

Леонард уже сделал шаг к карете, но вдруг остановился, оглянувшись на кипящую вокруг работу. Энергия бала была важна, но сейчас, здесь, на этой земле, билось настоящее сердце их совместного начинания.

«Хотя погоди, Арман, — он повернулся к кузену, его взгляд стал более приземленным, деловым, но не менее горящим. — Мы обязательно сделаем этот бал самым ослепительным и современным зрелищем Парижа. Но прежде, чем погрузиться в бальные списки и фейерверки… покажи мне твой проект. По-настоящему. Что уже воплощается, а что пока только в чертежах?»

Лицо Армана озарилось гордостью и радостью. Это был его ребенок, его мечта, ставшая реальностью благодаря поддержке Лео.

«С удовольствием, Лео! Идем!»

Он повел Леонарда по свежепротоптанным тропинкам, минуя груды строительного камня и бревен.

«Вон там, — Арман указал на возвышающийся каркас из мощных дубовых балок, вокруг которого сновали плотники, — закладывается основа главного поместья. Скромнее твоего нынешнего замка, конечно, но уютное, прочное, с большими окнами на юг. Рядом, вон в том длинном строении из светлого известняка — будет сыроварня. Уже стены поднимают. Нашел отличного мастера из Савойи, мечтает экспериментировать с местным молоком и травами.»

Они обошли площадку, и Арман махнул рукой в сторону пологого холма, где рабочие размечали террасы.

«А вон там, на южном склоне — заложим виноградники весной. Пино Нуар и Шардоне, для начала. И рядом, у подножия, — место под винодельню. Уже продумал, где будут давильни, бродильные чаны, подвалы для выдержки…» Глаза Армана светились, когда он говорил о виноделии, это была его особая страсть.

Леонард слушал, внимательно осматриваясь. Шум топоров, крики мастеров, скрип телег — эта симфония созидания действовала на него не хуже бальной музыки. Он видел не просто стройплощадки — он видел будущее: ухоженные виноградные лозы, ароматные круги сыра на дубовых полках, бутылки с темно-рубиновым и золотистым вином.

«Арман, — произнес он, и в его голосе звучал неподдельный восторг. — Это… это великолепно! Ты не просто строишь поместье, ты создаешь жизнь здесь. Полный цикл, от земли до готового продукта. Я впечатлен, кузен. Искренне».

Они остановились на вершине холма, откуда открывался вид на все владения. Леонард обвел рукой горизонт.

«И вина… Вина обязательно будут носить имя этого места».

Арман задумался на секунду, потом улыбнулся:

«Ля Шене». Дубрава».

««Ла Шене»! — Леонард подхватил название с энтузиазмом. — Идеально! Звучит благородно и напоминает о корнях. «Виноградники Ла Шене». «Сыры Ла Шене». «Вино Ла Шене». Да, это имя станет знаком качества!» Он крикнул вниз, к ближайшей группе рабочих: «Слышали? Вино будет «Ла Шене»!»

Снизу донесся одобрительный гул и смех. Арман покраснел от удовольствия и смущения, но глаза его сияли. Название было принято.

Леонард вновь обернулся к Арману, полный энергии и от созидания на земле, и от предвкушения бала.

«Ну