Соль и тайны морской бездны - Эбби-Линн Норр

Что могла ответить Шалорис? Ее глаза заволокло слезами, и, хотя голос дрожал, а сама она пребывала в ужасе, все же произнесла:

– Для меня это большая честь.

Лицо царя озарила улыбка, широкая и счастливая, словно хвостовой плавник кита, прорезавший водную гладь. Он притянул дочь к себе и заключил ее в свои надежные, теплые объятия.

В этот момент Шалорис осознала, что отец действительно боялся, как бы она не отвергла его предложение. А если бы случилось именно так? У него не осталось бы выбора.

Ее сердце сильно билось рядом с его, и на миг они оказались связаны тем, что во всем мире знали лишь они вдвоем.

Шалорис отстранилась.

– Мы можем еще какое-то время никому об этом не рассказывать?

Отец снова коснулся ее щеки.

– Недолго. Совет становится все нетерпеливее, а взбаламученный совет – это нехорошо. Они не успокоятся, пока не узнают. Во всяком случае, большинство. У нас есть время от одной новой луны до другой.

Царь встал и поднял Шалорис.

– Я пришлю за тобой, чтобы ты встретилась с моими советниками без посторонних еще до того, как я объявлю свою волю. Они должны узнать прежде, чем кто-либо другой в городе.

Шалорис кивнула, думая, что последнее, что она стала бы делать, – это кричать об этой новости с крыш домов.

Бозен поцеловал свою трепещущую наследницу, пожелав ей доброй ночи, и оставил ее наедине со своими мыслями.

Глава 22

Шалорис услышала шаги матери, потом ее голос, тепло, с улыбкой звавший дочь по имени, и вошла в свои покои с террасы, где наслаждалась вечерним воздухом. Обняла Вальгану. Она не раскрывала свою тайну даже ей. Но сегодня вечером это следовало сделать: царь произнес роковые слова нынче в Совете. Завтра ее представят народу, и это уже не будет секретом ни для кого.

Шалорис боялась реакции Юмелии и Ипатии, но ничего не могла с этим поделать.

– Я рада, что ты здесь. – Шалорис приняла из рук матери тяжелую, покрытую тканью корзину и поставила на пол. Взяв Вальгану за запястье, она увлекла ее туда, где можно было сидеть и видеть лица друг друга. – Я должна тебе кое-что рассказать.

Вальгана села, зашуршав одеждами и понимающе улыбаясь.

– Я слушаю.

Шалорис вздохнула и поведала историю о посещении царя, стараясь передать матери отцовские слова как можно точнее.

Вальгана слушала, не выказывая никаких эмоций.

– Однажды я буду править Атлантидой, мама, – дрожащим голосом заключила Шалорис.

Вальгана положила свои ладони на щеки дочери.

– И станешь достойной царицей, любовь моя!

Шалорис всмотрелась в темные глаза матери.

– Ты знала?

Вальгана отняла руки от щек Шалорис.

– К Юмелии царь не приходил.

– Откуда ты знаешь?

Вальгана бросила на Шалорис лукавый взгляд.

– Во дворце мало что происходит без моего ведома, Шалорис. У тебя тоже появится такая возможность.

– Но разве то, что царь не приходил к ней, означает, что он выбрал меня? Его посещение могло преследовать иную цель.

Вальгана покачала головой.

– Я его знаю, – тихо сказала она. – Не забывай, когда-то мы были близки. Царь не любит сообщать дурные вести, и часто это делают за него советники. Его желание посетить тебя связано с тем, что ему хотелось видеть твое лицо в тот миг, когда он сообщит, что выбрал тебя.

Краешки губ Шалорис слегка приподнялись в улыбке.

– Не то чтобы я очень этому обрадовалась.

– Сейчас твое отношение не поменялось?

Шалорис дернула плечом.

– Месяц я привыкала к мысли, что мне придется однажды стать хорошей царицей. Я боялась, потому что представляла себе, что на меня с самого начала будут возложены непомерные ожидания. Но в действительности, если предположить, что отцу не суждена преждевременная кончина, у меня будут десятилетия, возможно век или дольше, чтобы всему научиться. Конечно, к тому времени я буду понимать, что делаю.

– Ты уже проявляешь рассудительность царицы, моя милая девочка, – ответила Вальгана. – Конечно, у тебя есть время, и ты можешь задавать любые вопросы, а также посещать Совет. В глубине души ты понимаешь, какая честь была тебе оказана, как много тебе суждено совершить во благо Атлантиды.

Где-то на задворках сознания Шалорис замаячило что-то вроде решительности, и она согласилась с матерью.

С минуту они посидели молча, слушая шорох ночных насекомых и тихое воркование устроившихся на ночлег голубей.

– Царь сказал, что не может иметь больше детей, – решилась рассказать Шалорис, понизив голос почти до шепота.

Брови Вальганы сдвинулись, и она удивленно заморгала.

– Правда? Он так тебе сказал?

Шалорис кивнула.

– Объяснил почему?

– Нет, и, похоже, мне не стоило спрашивать.

Вальгана пожевала губу.

– Должна признать, для меня это неожиданная новость. Даже не представляю, что послужило причиной.

– Возможно, это из-за лихорадки, которая поразила его два года назад? – рискнула предположить Шалорис.

Вальгана посмотрела на дочь с сомнением.

Темноту пронзил вой.

Шалорис резко выпрямилась в изумлении.

– Что это? – Ее взгляд упал на корзинку. – И что это там у тебя?

– Ах, это и есть причина нашей встречи, – ответила Вальгана, выпуская из своих ладоней руки дочери и вставая, чтобы принести корзину. – Это подарок моей дочери, наследнице.

Шалорис дождалась, когда мать снова усядется и поставит корзинку себе на колени. Она резко сдвинулась на краешек скамьи.

– Подвывающий подарок?

Вальгана откинула салфетку и показала сидящего в корзине щенка. На Шалорис уставились, моргая от внезапно хлынувшего света, две пары глаз, а одна из голов заскулила. Щенок поставил лапки на край корзины и потянулся обоими носами, пытаясь понюхать.

– Ой! – взвизгнула от удовольствия Шалорис и взяла извивающегося песика размером чуть больше белки на руки. – Атлантская гончая! Он, наверное, стоил целое состояние!

Двухголовые собаки водились только в Атлантиде, и закон запрещал разводить или продавать их за пределами города. Владеть псами этой породы имели право только представители царской семьи и аристократии. Одной из причин высокой стоимости было то, что эти собаки, как известно, обладали магией. Хотя об этой магии заводчик, Тесия, рассказывал только тем, кто становился обладателем такого щенка.

– Он обошелся недешево, но мы с Тесием давно дружим. Ему тоже хотелось, чтобы этот малыш оказался у тебя. Он в помете самый умный. Во всяком случае, так говорит Тесий. – Вальгана широко улыбнулась, наблюдая за тем, как дочь целует и гладит щенка.

– Нужно придумать тебе умную кличку, – обратилась Шалорис к щенку. – Покажи мне свой характер, и через неделю у тебя будет идеальное имя. Обещаю.

– Если верить мифам, атлантская гончая живет столько, сколько ее хозяин, – сообщила Вальгана. – Он будет