Асфоделия. Суженая смерти (СИ) - Наталья Юрьевна Кириллова

Тисон тоже остановился поодаль, держась на расстоянии достаточном для создания иллюзии нашего с Саши уединения, однако взгляд рыцаря, адресованный ладони юноши, слегка сжавшего мои пальцы, был… не очень хорошим.

Совсем нехорошим.

– В моей стране многие верят, что богиня не приводит в нашу жизнь людей случайных, тем, кому нет места на нашем пути. Если тебе встретился кто-то… не просто прохожий на улице… но кто-то, кто задержался в твоей жизни, то не зря богиня свела тебя с ним, кем бы он ни был. Значит, эта встреча для чего-то нужна, понимаешь?

Мысль в целом понимаю.

Не понимаю, к чему философские эти рассуждения в контексте ситуации?

– Человек этот тебе нужен, – продолжил Саши негромко. – Навсегда или на короткий срок, он что-то сделает, скажет, поможет или будет рядом именно тогда, когда тебе потребуется участие кого-то близкого больше всего. Он может остаться с тобой надолго или уйти, как только выполнит свою миссию. Он может понимать своё для тебя значение или даже не подозревать, что ваши судьбы соединились не случайно. И если… когда ваши пути разойдутся, тебе не следует о том печалиться и пытаться удержать его. Значит, он сделал что должно и пришла пора ему идти дальше своей дорогой, а тебе своей.

– Э-э, Саши, не то чтобы я въезжа… понимала, к чему ты ведёшь… – попыталась я внести хоть немного ясности в туман обречённого монолога.

– Ты не получила записку…

– И что? Следовало ожидать, что почту для дев жребия могут просматривать, а то и не доставлять.

– Я не тот, кто нужен тебе, чужая в чужом краю, – сообщил Саши с грустной улыбкой и отпустил мою руку. – И не мне беречь тот свет, что остался в тебе. Он не для меня.

Я вздрогнула и отшатнулась.

Чужая в чужом краю… Рациональная часть меня поспешила напомнить, что то же самое относится и к Асфоделии – кто она вдали от дома, от родной Сонны, если не чужачка в фактически чужой стране? – но склонная к панике половина успокаиваться не желала.

Свет ещё какой-то… я вроде ничем не облучалась, чтобы светиться… если, конечно, Саши не имеет в виду свет метафорический…

Захрустел гравий и Тисон приблизился к нам, встал так, чтобы оттеснить меня от парня.

– Арайн Риа, позвольте напомнить, что нынче вы не в Вайленсии, а во Франской империи, где принято иное обращение с юными благородными фрайнэ, – выдал Тисон максимально суровым тоном.

– Прошу прощения, если нечаянно нарушил имперские правила приличий, – похоже, Саши не убоялся возвышающегося над ним грозного рыцаря. – Я бы никогда не оскорбил фрайнэ Асфоделию ни словом, ни делом, ни взглядом и всё же вновь смиренно молю о прощении, если что-то в моих речах показалось вам, фрайнэ, недостойным и возмутительным.

– Нет-нет, всё… в порядке, – заверила я.

– И прошу прощения за вторжение. Доброго дня, фрайнэ Асфоделия, – Саши опять поклонился и удалился.

Мы с Тисоном проводили молодого человека взглядом и, едва он скрылся с глаз, как я повернулась к рыцарю и машинально скрестила руки на груди.

– Выходит, девам жребия даже почту нельзя получать? Или запрет касается лишь записок от возможных поклонников?

– При чём здесь почта? – растерялся Тисон.

– Я только что с удивлением узнала, что мне передали через слуг записку, которую я, на минуточку, не получила.

– Записку от кого? От него? – рыцарь небрежно махнул рукой в сторону, куда ушёл Саши.

– Да хоть бы и от него. Главное, что никакой записки я в глаза не видела.

– Избранным можно получать письма – от родных, от членов семьи. Но тайная переписка с… с сыном чужеземного эмиссара… или любым другим молодым мужчиной, не являющимся вашим близким кровным родственником, недопустима.

– Мы опять на «вы»?

– Асфоделия, – Тисон огляделся, однако количество свидетелей, словно назло, резко убавилось: девы жребия то ли сильно приотстали, то ли вовсе разошлись, площадка, где играли в шары, скрылась за поворотом позади, да и сама аллея успела опустеть. – Есть правила…

– Я понимаю, – смутившись разом, я отступила от рыцаря и тоже осмотрелась, правда, в попытке сообразить, куда идти, чтобы вернуться во дворец или хотя бы к остальным избранным. – И я не настаиваю… на сближении, сокращении дистанции, доверительном отношении и всём таком… просто на борту барки само как-то получилось… беседы и вообще…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А до того поцелуй, который мне нравился ровно до момента, пока Тисон не начал извиняться за него.

– Да, вы… ты права, всё вышло само собой.

– Не думай, в душу я тебе не лезу.

На шею не вешаюсь.

И на тело не покушаюсь.

Наверное.

– Я и не думаю, – прозвучало не слишком ободряюще.

– Правда?

– По крайней мере, не о том, – Тисон вскинул руку, будто собираясь потянуться ко мне, однако в последнюю секунду отдёрнул и опустил.

С минуту мы стояли, смотрели куда угодно, но только не друг на друга, и мялись, точно застенчивые юные влюблённые, не способные и слова сказать в присутствии объекта воздыхания. Во всяком случае, мне в голову не приходило ни единой путной мысли, что ещё можно добавить к престранному этому диалогу, нечто среднему между неуклюжей попыткой оправдаться и желанием поделиться накипевшим.

– Полагаю, нам лучше вернуться, – наконец предложил Тисон.

– Да, разумеется, – спорить я не стала.

Обратно мы шли в гробовом молчании.

* * *

Представление для услаждения взоров императора и придворных оказалось своеобразной экранизацией местного бестселлера десятилетия. Жизель поведала, что спектакль поставлен по весьма популярной серии романов о похождениях славного рыцаря Огуста Храброго. Рыцарь без устали бродил по землям и странам, название которых ни о чём не говорило – что характерно, в спектакле не прозвучало ни одного из тех, что мне уже известны, – сражался с разбойниками и чудовищами и спасал девиц неизменно благородного происхождения из беды. Приличных спецэффектов катастрофически не хватало, градус пафоса в диалогах стремительно возрастал с каждым новым актом, а девицы при ближайшем рассмотрении стали повторяться. То есть актрисы-то разные, но набраны под один типаж: все с длинными и не всегда натуральными