Исуна Хасэкура - Волчица и пряности - Том 1

Хоро высвободилась из объятий Лоуренса, и на лице ее вновь появилась ее прежняя нахальная улыбка.

- Любому, кто попытается меня хоть пальцем тронуть, я скажу лишь: «Береги свою жизнь», - и кто бы он ни был, он будет бежать в страхе. Хе-хе-хех, - со смехом произнесла Хоро, и из-за ее вишнево-красных губ показались клыки. Услышав от Хоро такие слова, любой бы перепугался.

- Однако есть и исключения.

Внезапно улыбку Хоро как ветром сдуло, лицо ее стало совершенно безжизненным. Лоуренс почувствовал, что теперь это был не тот гнев, что раньше – тихий гнев.

- Угадай, кого я встретила среди тех людей, что меня схватили?

Теперь выражение лица Хоро можно было описать лишь словом «ненависть». Клыки показались из-за губ еще больше. Лоуренс неосознанно выпустил ее тонкие запястья и спросил:

- И кого же?

«Интересно, кто мог так разозлить Хоро? Неужели кто-то, кого она знала раньше?»

Лоуренс угадал. Хоро наморщила нос и выплюнула:

- Ярея. Ты ведь его знаешь, верно?

- Как...

Лоуренс хотел спросить «Как такое может быть?», но оборвал фразу, ибо как раз в это мгновение ему в голову пришла мысль.

- Я понял! Вот кто стоит за Гильдией Медиоха – граф Эйрендотт!

Хоро, всего-то хотевшая выплеснуть свой гнев и возмущение, была поражена внезапным выкриком Лоуренса и в ответ лишь изумленно распахнула глаза.

- Человек, владеющий таким большим количеством земли, где выращивается пшеница, конечно, может требовать у покупателей зерна расплачиваться теми деньгами, какие он сам укажет. А если они получат право собирать налоги или контролировать торговлю пшеницей, это даст громадную прибыль и графу, и Гильдии Медиоха, да и селянам тоже. Все верно! Теперь я понимаю, как кто-то мог узнать, что ты волчица!

Хоро непонимающе смотрела на Лоуренса, но это его сейчас не волновало. Он обернулся к окошку в стенке, разделяющей повозку и козлы, и открыл створку. Тотчас один из двух возниц повернул к окошку ухо.

- Ты слышал, что я только что сказал?

- Да.

- За Гильдией Медиоха стоит граф Эйрендотт. Пожалуйста, сообщи это господину Мархейту. Граф и торговцы его пшеницей – вот кто скупает монеты.

- Предоставь это мне, - и возница проворно соскочил с повозки и был таков.

Лоуренс подумал, что люди, которые должны были начать переговоры, наверняка уже сели на коней и скачут в Тренни. Если переговоры продлятся подольше и если Гильдия Милона будет знать, как и где Гильдия Медиоха собирает деньги, то, думал Лоуренс, с огромной денежной мощью Гильдии Милона и с ее могучим именем перехватить сделку у Гильдии Медиоха будет вполне возможно.

Если бы это все выяснилось раньше, возможно, удалось бы даже избежать поимки Хоро. Тогда все дело прошло бы и вовсе без сучка и задоринки. Об этом Лоуренс думал с сожалением; однако сейчас сожалеть о случившемся было бесполезно. То, что это удалось узнать сейчас, уже было хорошо.

Когда Лоуренс вернулся на свою скамью и сел, в задумчивости скрестив руки на груди, Хоро, тоже занявшая свое место напротив него, произнесла:

- ...Не понимаю.

- Чтобы все объяснить, понадобится время. Однако то, что ты сказала, развеяло все сомнения.

- Правда?

Лоуренс не сомневался, что Хоро, с ее способностями, не придется долго ломать голову, прежде чем она поймет. Впрочем, похоже было, что ей просто не хотелось об этом думать. Она с безразличным видом кивнула и закрыла глаза.

Как Лоуренс и опасался, смена темы разговора испортила Хоро настроение.

Лоуренсу казалось, что детскость Хоро в отношении этой темы разговора выглядела чрезвычайно милой. Но он твердо сказал себе прекратить эти мелочные мысли, ибо, возможно, то была всего лишь ловушка Хоро – месть за то, что Лоуренс ее перебил и сменил тему разговора.

- Прости, что перебил тебя, - без экивоков извинился Лоуренс.

Хоро ответила лишь кратким «ничего», но при этом приоткрыла левый глаз и взглянула на Лоуренса. Лоуренс, однако, продолжил говорить. Состояние Хоро могло быть либо детским, либо хитрым и проницательным – третьего не дано.

- Вообще-то сейчас Ярей должен сидеть взаперти в амбаре – этого требует церемония праздника урожая. То, что он появился в городе, уже говорит, что он как-то замешан в этом деле. Он знает торговцев, которые покупают пшеницу в его деревне; кроме того, старейшина деревни доверяет ему вести торговлю. И наконец, бОльшая часть торговых сделок заключается именно сейчас, после праздника урожая.

Хоро размышляла над услышанным, прикрыв глаза. Наконец она их открыла; похоже, ее настроение немного улучшилось.

- Он наверняка услышал мое имя от этого Зэлена. На этом Ярее были одежды, каких не может быть у селянина, и ходил он задравши нос, будто он самый главный.

- Похоже, с Гильдией Медиоха он связан очень крепко. Ну хорошо – вы с ним говорили?

- Совсем чуть-чуть, - вздохнула Хоро, и лицо ее вновь исказилось от гнева. Похоже, в ярость ее привело воспоминание об этом разговоре с Яреем.

Лоуренс попытался представить себе, что же такое Ярей мог сказать Хоро. Он был уверен, что к селянам вообще Хоро относится с негодованием. Но поскольку она уже решила покинуть деревню навсегда, вряд ли она бы сохранила ту обиду.

Лоуренс все еще думал, когда Хоро вновь раскрыла рот.

- Не знаю, сколько лет я маялась бездельем в той земле. Наверно, столько лет, сколько шерстинок у меня на хвосте.

Из-под накидки Хоро донесся шорох хвоста.

- Я Хоро Мудрая. Чтобы год за годом давать как можно более обильные урожаи, иногда мне приходилось давать земле отдыхать, и тогда урожаи были плохими. И все-таки я верю, что деревенские поля, за которыми я присматривала, приносили больше пшеницы, чем другие.

Хотя эти слова Лоуренс уже слышал, тем не менее, он лишь коротко кивнул, приглашая Хоро продолжать.

- Селяне там действительно считали меня богом урожая. Но только они меня не уважали, они просто не хотели меня отпускать. Ведь они гнались за тем, кто срезал последний сноп пшеницы, верно? А когда они его ловили, то даже связывали его веревками.

- Я слышал, этого человека на неделю запирали в амбаре вместе с различной едой и утварью, которой собирались пользоваться в следующем году.

- Те свинина и утятина вправду были очень вкусными.

Услышав эти откровенные слова Хоро, Лоуренс не выдержал и расхохотался.

«Все те истории о людях, которых запирали в амбаре, после чего они не помнили, как ели, хотя еда почему-то исчезала – похоже, они все-таки правдивы» - подумал Лоуренс. И виновница этих безобразий сидела прямо перед ним – это-то и было самое смешное. Чувство страха, всегда сопровождавшее подобные неясные сплетни, перешло в нечто другое: образ Хоро, торопливо уписывающей свинину и утятину.