Попала! Проверка на истинность - Мария Минц

обстоятельства изменились. С этого момента я лично беру на себя заботу о вашей безопасности. Пожалуйста, отнеситесь к моим словам серьёзно.

Глаза Василисы стали ещё больше, и она сказала…

***

Василиса

– Алдериан-тар, – кое-как промямлила я. Голова шла кругом от происходящего, и в ней, как в тумане, отдавались эхом слова Иштвана: «…лично беру на себя заботу о вашей безопасности…», – во-первых, большое спасибо за спасение, но вы уж меня извините, только объясните, пожалуйста, что происходит. Я ни фига… в смысле, ничего не понимаю. Что это вообще такое сейчас было и что это за чучело пыталось меня уволочь?

От волнения язык, как обычно, развязался, и я затараторила, как не себя. Не к месту вспомнилось, как эта моя манера бесила Игоря, моего бывшего, и как он недовольно цыкал, закатывал глаза и осаживал меня. Эта его привычка бесила уже меня, так что всё, как правило, заканчивалось ссорой и игру в молчанку с его стороны.

Иштван поднял ладонь, и я испугалась, что он сейчас поведёт себя так же. Но этого не случилось. Он… положил мне её на плечо, и по телу расползлась приятная дрожь.

– Думаю, мы с вами обсудим это не здесь, – спокойно сказал он, пристально глядя мне в глаза. Я чуть не хлопнулась в счастливый обморок от восторга, – сейчас сюда прибудут мои подчинённые, а мы с вами покинем это место.

Он держался вежливо и учтиво, но я чувствовала, что его что-то тревожит. Между нами словно опустилась непроницаемая стена из толстого стекла, и всё, что он говорил, будто бы приобретало другой смысл, проходя сквозь неё.

– А… ага, – только и смогла выдавить я. Иштван кивнул.

– Дайте мне пару минут, – сказал он и отошёл к обездвиженному чучелу, вращающему глазами. Опустился перед ним на колено и протянул руку.

– Алдериан-тар! – испугалась я, – оно же может укусить!

Иштван метнул на меня быстрый взгляд, и я с удивлением заметила лукавые огоньки в прозрачно-серых глазах.

– Не посмеет – это раз, – усмехнулся он, – а два – мои обездвиживающие чары никогда не подводили.

Слегка успокоенная, я кивнула. Из ладони Иштвана вырвалось жемчужно-серое сияние и окутало чучело, но моё внимание невольно обратилось к приоткрытой двери, про которую все уже позабыли.

В щели мне будто бы померещилось какое-то движение. Стоило подумать об этом, как запах влажной земли стал отчётливее, и за дверью что-то вновь шевельнулось. Теперь я была в этом уверена.

Заинтригованная, я сделала шаг к двери. Почему-то показалось очень важным рассмотреть то, что скрывается за ней, поближе, и…

На плечо мне упала твёрдая рука и пригвоздила к месту. Я взвизгнула, обернулась и почти уткнулась носом в широкую грудь Иштвана.

– Нам пора уходить, – сухо сказал он, мрачно глядя поверх моей головы на загадочную дверь, – и, Василиса-тар…

– Что? – выдохнула я, глядя на него снизу вверх.

– Никогда не подходите к непонятным дверям. Меня может не оказаться рядом.

Я озадаченно кивнула, но, не удержавшись, кинула взгляд на дверь. За ней больше ничего не шевелилось, да и запах влажной земли тоже как будто поумерился.

Сильные пальцы Иштвана взяли меня за подбородок и мягко, но настойчиво заставили повернуть голову к нему.

– Пойдемте со мной, Василиса, – негромко сказал он, – я хочу с вами кое-что обсудить.

Глава 41

«Обсудить? Но что?»

Эти два вопроса вертелись в голове, пока мы с Иштваном шли к его кабинету. От меня не укрылось, что он пропустил меня чуть вперёд, а сам зашёл мне за спину, словно отсекая возможность нападения сзади.

Это грело и умиротворяло, но ни разу не приносило понимания. Кроме основных двух, меня терзали еще несколько вопросов.

Во-первых, куда подевалось чучело? Я с запозданием припомнила, что, стоило мне отвлечься на дверь, как чучело куда-то испарилось. Может, Иштван его того… развоплотил?

Я покосилась на вышагивающего рядом Алдериана; он внимательно посмотрел на меня и ободряюще улыбнулся. Спохватившись, я выдавила кривую улыбку и отвела взгляд.

Во-вторых, с этим чучелом тоже непонятки. О чём они говорили с Иштваном? Всплыло упоминание какого-то Соножа или Гоножа (бр-р, ну и мерзкое же имечко), но кто это или что это, никто пока не пояснил.

В-третьих…

В-третьих, вдруг всплыл в голове ехидный внутренний голосок, Иштван тебя спас, а ты его даже не поблагодарила толком.

Очень интересно, вспыхнула я, и как же я должна была его отблагодарить?

Да хоть как. В приличных сказках девушки на шею спасителям кидаются, одаривают поцелуями и всё такое. А ты что? Стояла столбом и глазами хлопала.

При одной только мысли о том, чтобы поцеловать Иштвана, сердце подпрыгнуло и бешено затрепыхалось где-то в районе глотки. Чучело немедленно отодвинулось на задний план, а все мысли моментально сконцентрировались на том, как Иштван берёт меня за подбородок, мягко заставляет поднять голову, наклоняется к губам, и…

– Василиса-тар, осторожно!

– А… ой!

Я не сразу поняла, почему, наклонившись ко мне, Иштван вдруг решил предупредить о чём-то. Просто почувствовала, как меня схватили за локоть и дёрнули назад; от неожиданности я вынырнула из сладостных видений и с ужасом поняла, что уже занесла ногу над лестничным проёмом. Ещё бы чуть-чуть, и кубарем покатилась бы вниз, считая рёбрами ступени.

Иштван крепко держал меня за локоть и внимательно разглядывал. От его пристального взгляда меня бросило в приятную дрожь, но я тут же поняла, что в реальной жизни никогда бы не собралась с духом, чтобы хотя бы чмокнуть его в щёку.

– С-спасибо, – пробормотала я и запоздало осмотрелась.

Мы стояли около входа в просторный холл неподалёку от столовой (??). Тут было пустынно, словно все студенты расползлись то ли по общежитиям, то ли по более поздним лекциям. Только в противоположном конце холла виднелась чья-то фигура и вспыхивали и мерцали искры. Будто бы кто-то практиковался с какими-то заклинаниями.

Иштван нахмурился, кивнул головой и коротко велел:

– Пойдёмте, Василиса-тар.

Мы дошли до его кабинета. Иштван придержал меня, не пустив внутрь, заглянул туда первым и, явно не обнаружив ничего подозрительного, пригласил зайти.

Первая, кого я увидела, зайдя в кабинет, была Вероника Алдериан. Она печально смотрела на меня со своего портрета, и отчего-то при виде неё у меня тоскливо сжалось сердце. Глубоко вздохнув, я опустилась на краешек дивана и положила руки на колени, с удивлением