Темный голод - Кэтрин Диан

— Ладно, иди посмотри!

Клэр встала и осторожно подошла к зеркалу. И уставилась на своё отражение.

— Круто, да?

Клэр моргнула. Из отражения на неё смотрел кто-то другой, кто-то… дерзкий. Её волосы были подстрижены в несколько слоёв, которые расходились от выбритой части, как ирокез.

— Тебе нравится?

— Это… круто, — Клэр нечасто употребляла это слово, и уж точно не по отношению к себе, но оно было правильным.

— Правда? Я в восторге! Это так круто!

Клэр прикоснулась к выбритому участку, восхищаясь. Она почувствовала себя… другой.

— Что скажешь, если мы пойдём и похвастаемся этим?

— Что ты имеешь в виду?

— Тебе нужно встряхнуться, девочка. Перевести дух. Я собираюсь вывести тебя в свет.

— Куда?

Сайрен улыбнулась.

— Вот увидишь. Но сначала: одежда и макияж. Ты будешь чувствовать себя потрясающе.

Глава 22

Под техно-ритм, гремящий в зале, как второй пульс, и заставляющий его сердце сбиваться с ритма, Нокс подумал, что «Жара» была плохим выбором. Слишком много людей. Слишком много зрелищ и звуков.

Вот почему он пришёл сюда. Дать себе возможность сосредоточиться на чём-то другом, кроме…

Целой кучи дерьма, которую он пытался держать взаперти.

Господи, если бы с Клэр что-нибудь случилось…

Он не мог поверить, что она ввязалась в это дело. Он дал ей пистолет на всякий случай. Потому что, несмотря на то, что четыре демона не представляли для него серьёзной угрозы, никогда нельзя было знать наверняка. Он не мог оставить её без последнего средства.

Последнего. Средства.

Какого чёрта она тогда вмешалась в это дело, он не понимал.

Это напугало его до чёртиков.

В глубине души он понимал, что после этого повёл себя не очень хорошо.

Он сказал совсем не то, что нужно, и сделал только хуже.

Но он был так чертовски зол. Не на неё. Просто в общих чертах.

У него перед глазами возникла ужасающая, разрывающая душу картина: она истекает кровью на тротуаре, а он сам бессилен что-либо сделать.

Как в Замке. Запертый за решёткой, кричащий так, как не кричал никогда в жизни, совершенно беспомощный, пока Уррик Дутериан насиловал эту женщину на грязном полу у него на глазах.

Светлые волосы, пропитанные кровью.

Пустые голубые глаза женщины, смотревшей на него несколько дней, пока она гнила за пределами его камеры.

Именно такую панику и ужас испытал Нокс, когда Клэр привлекла внимание демонов своим выстрелом.

Если с Клэр что-нибудь случится…

Нокса затрясло. На секунду у него помутилось зрение, и он потерял всякое представление о том, где находится.

Но свет, звуки и запахи вернули его к действительности, они были слишком стимулирующими, чтобы его тренированные и обостренные чувства могли их игнорировать. Это хорошо. Именно поэтому он был здесь.

Ему не следовало оставлять её в аббатстве вот так. Это было ужасно. Но он должен был собраться с мыслями и запереть всё это дерьмо глубоко в себе, прежде чем говорить с ней.

Ему нужно было успокоиться, попытаться объяснить, что осторожность, что позволение ему быть её щитом (чем он, чёрт возьми, и должен был быть) не делало её слабой. Это делало её драгоценной.

Ему нужно было объяснить, что их мир опасен, но это не значит, что она должна бояться. Не тогда, когда он с ней, не тогда, когда он готов умереть за неё.

Вот такие слова он должен был ей сказать. Но даже сейчас он не был готов произнести их. Он всё ещё был слишком взвинчен; он всё ещё был зол. Не на неё — на весь грёбаный мир.

Сначала ему нужно расслабиться, выплеснуть часть своего гнева. Потому что просто сдерживаться было слишком тяжело.

Когда он разговаривал с Клэр, он не мог быть расстроенным. Он не мог допустить, чтобы всё снова пошло наперекосяк.

Поэтому Нокс пришёл сюда, чтобы на чём-то сосредоточиться, найти отдушину.

В любую минуту он мог оторвать свою задницу от этой банкетки и пошевелить своими чёртовыми ногами. Он собирался встать у перил балкона и обозревать толпу людей, танцующих на танцполе в такт техно-ритму. Он собирался отключиться от шума и тошнотворного света неоновых огней и следить за пространством в поисках демонов.

Популярный ночной клуб «Жара» привлекал как людей, так и вампиров, а это означало, что он привлекал и демонов.

Ноксу следовало бы пойти в штаб-квартиру, отметиться, взять напарника. Он знал, что у него с головой не всё в порядке, гораздо хуже, чем тогда, когда он охотился на заброшенной фабрике, и ему не следовало сейчас работать в одиночку, особенно на людях.

Это лучшее, что он мог сделать в данный момент.

Что не очень-то хорошо, учитывая, что он всё ещё не оторвал свою задницу от банкетки. Потому что вопреки тому, как он разозлился? Он также застыл. Она, бл*дь, напугала его.

Нокс почувствовал угрозу прежде, чем его органы чувств успели её распознать. Это было в энергии движения, которая так отличалась от пьяных, вялых посетителей. Это был…

Ронан.

Мужчина прошагал по балкону с таким видом, будто ненавидел всех и вся вокруг (что на самом деле было правдой). Даже с затенением, чтобы люди не заметили шиву и пистолет, пристёгнутые к его бёдрам, он заставлял людей убираться с его пути.

Опустившись на банкетку напротив Нокса, Ронан пожаловался:

— Я бл*дь ненавижу это место.

Все в Ронане, от неряшливой, колючей стрижки «фейд» до его мотоциклетной куртки, предупреждало окружающих не приближаться. Нокс счёл это ироничным. Несмотря на всё это, Ронан привлекал к себе людей.

Да, они отходили с его пути, но их взгляды оставались прикованы к нему. Их интерес был прикован к нему.

На Нокса люди старались не смотреть.

— Ты отследил мой телефон.

— О, молодец, держи звёздочку, — протянул Ронан. — Какого хрена ты здесь делаешь?

— Патрулирую, — когда Ронан медленно перевёл взгляд с головы Нокса на спинку банкетки, на которой была припаркована его задница, Нокс добавил: — Я скоро приступлю.

— Конечно.

Нокс посмотрел на балконные перила, наблюдая, как неоновые огни полосуют стены. Он не собирался спорить с Ронаном. Или оправдываться.

Он понял, что брат присматривает за ним или, по крайней мере, следит за тем, чтобы он не наделал глупостей. В некотором смысле, Нокс ценил это. Но это также выводило его из себя.

Он упорно трудился, чтобы держаться наравне со своими братьями. Он не хотел, чтобы они видели, как он облажался. Ему не нравилось, что кто-то обращает на него внимание.

— Значит, ты