Студёная любовь - Диана Билык

— Спокойно, — Даниил стиснул мое плечо и еще строже добавил: — Хочешь, чтобы он жил, возьми себя в руки. Вы связаны, Любаша.

— Я хочу, чтобы он жил, — кивнула, повторяя слова, будто заклинание. — Хочу, чтобы жил…

— Пойдем тогда спасать.

На обратной дороге к покоям я едва передвигала ноги, потому говорить совсем не получалось. Принц, как я его и оставила, лежал у закрытой двери без признаков жизни. Будто уже поздно.

Я замерла, прослушиваясь к себе. Второе сердце молчало, и без него стало жутко холодно. Плечи стянуло знакомым льдом, а запястья обожгло невыносимой болью, словно там не шрамы, а кандалы из раскаленного металла.

Даниил наклонился к Синарьену, прощупал его шею, приоткрыл веки и покачал головой.

— Белки покраснели. Нужно быстрее. Он умирает от яда оски, потому и потерял сознание. Ли, ты давала ему мазь?

— Конечно, — хозяйка быстро открыла дверь в спальню, окинула взглядом помещение и вскрикнула: — Только он не притронулся к ней! Что за упрямый человек?!

— Надо было проконтролировать, — гаркнул Данил.

— Предлагаешь, намазать спинку чужому мужчине? — гневно стрельнула в русоволосого Лимия и сплела руки на груди. В ее малахитовых глазах засеребрилась вьюга. Девушка тут же уставилась на меня. — Пусть невеста этим занимается, а то недотрога, видите ли…

Даниил, крепко выругавшись, с трудом передвинул недвижимую тушу принца на несколько метров.

— Отъелся на королевских харчах ваш наследник, — мужчина ворча протянул Синара по полу до постели, поддерживая его под мышками, но наверх поднять уже не смог. Упал рядом и попросил: — Ли, надо бы теплой воды и кусок ткани, а еще нитку с иголкой. Любава, ты вышивать умеешь?

Неприятно было от брошенного хозяйкой «недотрога», но я глотнула обиду — сейчас жизнь Синарьена важнее, чем моя гордость.

— Умею, — уверено произнесла и подошла ближе. Присев к принцу, всмотрелась в белую прядку, что легла на высокий лоб. Она поседела еще в академии, когда мы встретились. Убрав с бледного лица другие пряди, темные, что спрятали красивые губы, я слабо задрожала. Эти губы напали на меня около комнаты, а потом их владелец откинулся навзничь и больше не откликался.

Такой ужас я уже испытывала, когда они вернулись с колесницей, и не до конца оправилась от шока, но сейчас все было намного тяжелее. Я это чувствовала. И боялась. За себя. За него. За всех.

Прочитав небольшое заклинание лечения, доступное любому магу, смогла замедлить кровотечение, но рана была слишком глубокой, до кости разрезало, а у меня недостаточный профиль. Я не лекарь. Потому и побежала за помощью.

— Лимия, — простонал Даниил, — прикажи полумерцам уложить принца на кровать. Я выдохся. Любаша, не пугайся, это всего лишь слуги.

Но я все равно дернулась, когда девушка, приподняв черную юбку, побежала в коридор, что-то проговорила скороговоркой, и четверо безликих худых фигур тут же зашли внутрь, чтобы выполнить приказ и снова скрыться в коридоре замка. Какие жуткие твари. Когда на меня напал лысый маг, слуг тоже было четверо. А вдруг те же? Они будто безликие близнецы, как куклы. Меня пробил крупный озноб от ужаса, что сковал все тело, от воспоминания о неприятных прикосновениях, о грязных лапах, что касались моей обнаженной кожи.

— Ты должна сделать это сама, — Данил, вернув меня в реальность, подошел ближе и показал на принца. — Твои прикосновения для него лечебные. Когда зашьешь рану, — он вложил в мои пальцы моток белых ниток и сверкающую иглу, — нужно укусы обработать мазью. Все укусы, Любава. И царапины. Даже один след может отравить безвозвратно. Справишься?

— Наверное, — выпустили онемевшие губы.

— Справишься, — утвердительно сказал хозяин замка и поспешно ушел.

Я присела на край кровати, подрагивая от страха.

Лимия принесла миску с водой, протянула мне кусок чистого хлопка.

— Быстрее. Яд осок для людей без магии очень опасен. За сутки любой, даже очень сильный муж, сгорает, а Синарьен изможден. Я не ожидала такой быстрой реакции. Любава, мы с Даниилом больше ничем не можем помочь. Все зависит от вашего желания жить. От твоего желания его спасти.

— Понимаю. Спасибо за все. Если мы… все-таки, — судорожно сглотнула и глухо договорила: — Не справимся, — я ласково провела по холодной руке принца, — придайте тьме нас вместе. Пусть любви между нами нет, но боги связали, значит, в этом есть смысл.

— Еще чего! — Лимия уперла руки в бока и грозно посмотрела мне в глаза. — Мы еще на вашей свадьбе погуляем. А теперь я оставлю тебя, позже девочки принесут ужин, ты так и не поела. — Хозяйка вдруг пошатнулась, вцепилась в рукав моего платья, ее волшебные волосы приподнялись над плечами и обмотали мои изуродованные запястья.

Это было больно. Так сильно, что я сжала руку Синара и почувствовала, как он слабо дернулся. Второе сердце отозвалось активным ударом.

Лимия не удержалась на ногах, припала на колено, вдохнула с шумом и тряхнула головой. Волшебные волосы отпустили мои руки и переплелись на одно плечо хозяйки.

— Любава? — болезненно протянула Лимия. — Кто ты? Почему попала именно к нам?

Я потерла запястья. Стало легче, зуд и боль отступили, словно Лимия залечила мои раны. Но шрамы остались, хотя и перестали ныть. Я развернула руки и убедилась, что печати академии по-прежнему были размыты.

— Не знаю, — передвинувшись к изголовью, внимательно изучила участок кожи Синара, что придется зашить. Как ужасно смотрится. Будто кто-то ржавым кинжалом прошелся, со всей мощи надавив на рукоять.

Чтобы настроиться, я опустила руки в теплую воду и хорошенько намочила лоскут.

— Думала о доме, когда шагнула в портал, — выжав ткань, осторожно приложила ее к краю тяжелой скулы принца и стерла кровь.

— Если ты с Ялмеза, это все объясняет.

— Данил говорит, что я его землячка.

— Да? Мне он этого не сказал. Но тогда почему я тебя чувствую? Это что-то на глубинном уровне.

— Магия? — предположила я.

— Вряд ли. Я пуста, увы. На мне столько блоков, что можно покрыть весь мир и лишить его дара.

— Зачем столько? — продолжала вытирать кровь со смуглой кожи принца, понимая, что дрожу от страха его потерять.

— Кто-то перестраховался, но я пока так и не знаю, кто. И не знаю, что за мощь прячет моя магия.

— А вернуть можно? — я выжала ткань в миске и ужаснулась, сколько крови потерял кританский принц. Вся комната была украшена разводами и лужами, а до кровати тянулась алая дорожка.

— Не будем обо мне, — скупо отмахнулась Лимия. — Ты лучше расскажи о себе.

— Я совсем ничего не помню, ни детства, ни юности. Только последние пять лет. Как попала на Энтар и