Черное пламя Раграна 3 - Марина Эльденберт

подумать в такой ситуации?! Уж точно не то, что сейчас думает он: что та, другая, если вернется — после такого уж точно его не простит. Хотя у нее есть гораздо более весомые причины его не прощать, но почему-то именно это сейчас показалось последней каплей.

Идиот!

Какой же он идиот!

Резко поднявшись, он буквально взлетел за ней по ступенькам, остановился у дверей ее комнаты с занесенной для стука рукой. Почти коснулся костяшками холодной поверхности, но остановился. Почувствовал: сейчас не стоит. Почувствовал скорее от нее. Или от себя?

В последнее время он иногда настолько терялся в ее чувствах, что переставал ощущать свои.

Не стоит.

Сейчас им двоим точно не помешает остыть.

Особенно ему.

Отступив назад, Бен развернулся и пошел к себе. Да, остыть ему однозначно не помешает. Особенно учитывая то, что в штанах по-прежнему тесно, до боли, вот и холодный душ придется как нельзя кстати. Если поможет.

До душа он успел дойти и даже успел, стоя под ледяными струями, упираясь лбом в такой же стремительно леденеющий кафель, мысленно сделать с ней все то, что давно хотел. Разрядка сотрясала тело глубокими, яростными спазмами наслаждения, когда он услышал стук в дверь. Настойчивый, который повторился буквально спустя пару секунд после того как затих.

— Риамер Вайдхэн! Риамер Вайдхэн! — Голос няни заставил его вмиг коснуться панели, вырубая воду и вылететь из душа, едва набросив халат.

— Что? В чем дело? — С волос капало, когда он рванул дверь на себя.

— Риа… она…

Он не дослушал. Смутно представляя, как будет выглядеть, на глазах у вальцгардов, в какие-то считаные секунды преодолел расстояние до детской. Риа ревела так, что было слышно еще до того, как он открыл дверь. Рядом с ней стоял растерянный вальцгард:

— Вы просили сообщать вам лично, если что-то будет не так. Девочке приснился кошмар, и няня пошла за вами.

Окинув взглядом детскую и осознав, что ничего страшного не произошло — дочь просто плачет из-за страшного сна, двое сыновей трут ладошками глаза, он мысленно глубоко вздохнул. Кажется, в случае, когда дело касается этих детей, он перестает быть Черным пламенем Раграна и становится просто нервным отцом. Даже несмотря на то, что они — все они — его отцом не считают.

Тем не менее сейчас, глядя на него, Риа даже перестала плакать. Сунула палец в рот и спросила:

— А фы пофему такой мофрый?

Вот и что тут ответишь? Можно, разумеется, сказать правду — что он принимал душ и дико за нее перепугался, но в широко раскрытых глазах дочери читалось любопытство, которое заглушало страх. Да, страх — это именно то, что Бен почувствовал, когда влетел в комнату.

— Забыл, что в мире существуют полотенца, — ответил он.

— Полотенца — это важно, — серьезно заявила дочь, а потом шмыгнула носом.

Любопытство отступило на второй план, сменяясь очередной порцией страха, набирающего обороты. Чтобы не позволить ему разрастись, Бен поспешно шагнул к ней и опустился перед кроватью на корточки.

— Что случилось, Риа? Что тебе приснилось?

В небесно-голубых глазах снова заблестели слезы.

— Что мама нас бросила. И уехала выступать.

Девочка заревела снова, и он мягко коснулся ее волос. Шелковых, легких, совсем как у Авроры. Да что там говорить: дочь — точная ее копия. Даже балетом занимается. Точнее, занималась. До того, как все это случилось.

— Мама никогда так не поступит, — произнес он, глядя дочери в глаза. — Ценнее вас у нее никого нет.

— Как? Если о… она нас да… аже… даже не помнит? — Риа начала всхлипывать, поэтому Бен поднялся. Подхватил малышку на руки и усадил к себе на колени.

— Необязательно помнить, чтобы любить. Просто ваша мама пережила очень сильный стресс, и сейчас ей нужно время, чтобы прийти в себя.

— И она не уедет на выступления?

— Она готовится. Мы знаем, — мрачно подтвердил Роа, который уже полностью проснулся и тоже сел на постели.

— То, что она готовится, не значит, что она уедет без вас. Сколько выступлений у нее было? Разве она когда-то про вас забывала?

— Нет. Нет, никогда, — произнесла Риа сквозь слезы. — Но это было до того, как…

Ее снова прорвало, и она заревела во весь голос. Цепляясь крохотными пальчиками за халат и прижимаясь к нему так доверчиво, так отчаянно, что у него сжалось сердце.

Невероятно. Это невероятное и самое пронзительное чувство в мире — когда твой ребенок плачет, а ты не можешь его успокоить.

— У меня есть идея. Что, если завтра вам поехать к Зои всем вместе. Что скажешь, Лар?

Мальчик хмуро посмотрел на него.

— Идея хорошая, — все-таки подтвердил он.

Хорошо хоть больше не убегал и не отворачивался всякий раз, как его видел.

— Вот и я так думаю.

— Но ты же сказал, что маме нужно как можно более точно воссоздать обстоятельства, — негромко заметил Роа. — А нас тогда не было.

— Чем больше вы будете рядом с ней, тем лучше, — Бен продолжал гладить все еще всхлипывающую малышку по спине. — Просто не ждите, что она обязательно должна вас вспомнить. Ведите себя как обычно. Ваша мама — это ваша мама, и чем естественнее все будет, тем легче будет и вам, и ей. Вы просто узнаете друг друга заново.

Роа помолчал, но потом все же кивнул, насупившись. Лар завернулся в одеяло на своей кровати, но по-прежнему смотрел на них. Что же касается Риа, она запрокинула к нему заплаканное личико и прошептала:

— А ты расскажешь нам сказку? Мама всегда рассказывала, когда мне снилось что-то страшное.

Бен снова погладил дочку по голове:

— Да. Расскажу.

Правда, существует одна большая проблема: он толком не знал ни одной сказки. Да что там, не толком он тоже их не знал. Не знал вообще никаких. Поэтому сейчас, устраивая Риа под одеялом и усаживаясь рядом с ней, мысленно перебирал все сюжеты, которые приходили ему в голову.

Мать не рассказывала ему сказок — она угасала с каждым днем, Кроунгард… о да, тот ему сказок понарассказывал, но вовсе не тех, которые стоит озвучивать детям.

— А можно мы рядом сядем? — как ни странно, это спросил Роа. — Мама разрешала.

— Раз мама разрешала, то можно.

Пока дети забирались на кровать к Риа, под одно одеяло, у него появилась отсрочка. Бен сам не заметил, когда вышел вальцгард, оставив его наедине с малышней. Проснувшаяся от суеты Дрим тоже подползла поближе к кровати, положила массивную морду в изножье и теперь укоризненно моргала на него: «Мол, какой же из тебя отец, если ты ни одной