Межгалактическая Академия Псиона Курсантка по приказу - Мария Вельская

был заключен, даже приезжали к нам лично, вроде как на благотворительной основе, за бесценок. Мне это вспомнилось просто потому, что как раз тогда сильно заболела, — нахмурилась. Вспоминать это было неприятно. Тогда… я уже не  думала, что выкарабкаюсь. Тогда и поняла, что всем на меня плевать. Умру — просто выбросят на свалку — и все. И вещички приберут.

— Сильно настолько, что умирала?

Откуда он знает?!

— Да, — неохотно ответила, — думала, что просто подстудилась сначала, зимы были холодные, а потом слегла. Жар начался, провалы в памяти, даже на теле какая-то сыпь появилась. Думали уже какая-то зараза инопланетная. Сам знаешь, как у нас к неизвестным болячкам относятся. Говорят, даже хотели в этот самый центр сдать, уже и машину вызвали, но к нам какая-то проверка нагрянула — и пришлось все свернуть этим деятелям. А потом  я внезапно пошла на поправку.

— Ты до этого проходила проверку на пси-способности?  — Подпер рукой подбородок и смотрит мрачно.

— Да, но ещё в школе. Как всегда, для сирот  же три раза проводят. В тринадцать, семнадцать и двадцать один год, После уже бесполезно, — зачем  он спрашивает?

— И какие результаты  были в первый раз?  — И смотрит внимательно, цепко.

Лихорадочно забегали мысли. Он к чему-то подводит, но мне не хватает знаний понять, к чему именно. Это какая-то особенность развития псиоников, или…

— Подожди! — Я даже порывалась встать, правда, Каэртан снова не пустил. Хлопнула ладонью о колено, расправляя ткань брюк. Даже вперед подалась, не замечая, как сама сжимаю прохладную искусственную руку псионика. — Ты хочешь сказать… — я прикрыла глаза, мысленно тасуя всплывающие в памяти окна-воспоминания. А ведь прав, тка хеш! Все говорит об этом! Нет, зря я свой дар ругала, попробуй собери без него столько разрозненных фактов, — что над нами ставили опыты? Этот медицинский центр занимался чем-то запрещенным, и ему требовались подопытные? И за это они отстегивали директору детдома?

Правда ужаснула. Я многое повидала, многое могла понять и даже попытаться простить извечную человеческую жадность, но это…

— Я не сомневался, что ты поймешь, — заметил супруг негромко. И все-таки отпустил руку. Даже  жалко стало на миг, — но это только верхушка. Они  ставили не просто опыты. Как я понимаю, на первой проверке выбирали самых перспективных в плане псионики детей и передавали в те детдома, где все было уже схвачено, и где всем заправляла эта банда, — он задумался на мгновение. На лице снова  застыла непроницаемая маска — только глаза сверкали, — а потом… все просто. Они каким-то образом отнимали вашу энергию. Сосали не только дар, но и жизненные силы, отчего дети болели и умирали. Но не всех одинаково — чтобы не было слишком подозрительно. У тебя, скорее всего, и тогда был довольно высокий дар. Возможно даже А-уровня. Но они его уничтожили. Тебя  должны  были ликвидировать, но проверка спутала карты, и ты выжила. Удивительно, как играет порой судьба…

Фарс. Какой же  это был фарс… вся “забота”, распределения, сочувствие. Так мерзко на душе не  было, кажется, даже тогда, когда меня вышвырнули из университета.

— И будут последствия этого?  — Наверное, я побледнела. Кто угодно от таких новостей перепугается.

— Уже нет. Просто тебе придется учиться пропускать через себя энергию долго и упорно, и маленькими порциями, чтобы не  надорвать восстановленные ар-ани каналы.

Я откинулась на спинку дивана, медленно выдыхая. Пальцы сами собой ухватили большой апельсин, очищая его от кожуры.  Подняла голову и замерла. Каэртан сидел почти вплотную ко мне, закинув одну руку мне за спину, и не отводил хищного пристального взгляда. Чуть дернулись крылья носа.

— Скажи, ведь эта система наверняка действует до сих пор? Можно ли с этим что-то сделать? Я готова помочь вычислить тех, кто это делает. Наверняка все связано, такая… масштабная — я с трудом подобрала цензурное слово, — афера не могла остаться незамеченной со стороны высших эшелонов власти. Император ведь не  будет против ещё немного ослабить Союз?  — Закинула дольку в рот, вторую предложив задумчивому супругу.

Все, что угодно, только бы не зарычать, разбивая костяшки в кровь от ослепляющей изнутри ярости.

Муж кивнул, забирая и тут же проглотив предложенное угощение.

— Вот ты его об этом и спросишь,  — заметил, резко вставая, — переодевайся в официальный мундир курсанта, он лежит на тумбе в углу гардеробной, и пойдем. У нас не так много времени до возвращения, и нужно, наконец, сделать то, зачем  мы пришли.

Я выдохнула. Круто развернулась, оказываясь супругом нос к носу.

— Дорогой мой… скажи-ка, когда мы заключали брак, там  было разве что-то сказано по поводу того, что жена будет бегать за тобой по первому зову?  Или, быть может, там было указано, что я обязана терпеть твое молчание? Твои постоянные недомолвки?  — Я не повышала голос. Говорила ровно и спокойно, мысленно уговаривая взять себя в руки.  — Может быть, я твое задание, Каэртан Шаэл, но я требую хотя бы определенного уважения. Не можешь ответить — имей совесть об этом сказать прямо, а не игнорировать мои вопросы. Иначе наш брак может закончиться гораздо быстрее, чем  ты  думаешь…

Я не стала ждать, пока  он ответит — развернулась и пошла в гардеробную. Если псионик не  идиот, то сделает выводы и перестанет держать меня за малолетнюю дурочку, если же нет… Это будут только его проблемы. Но жить с тем, кто игнорирует мое мнение и пропускает мимо ушей мои слова, точно не стану.

Это не ссора. Я даже почти не обижалась — понимала его, с одной стороны, но, с другой… пусть все  останется, как есть. Мы чужие друг другу. А то, что он беспокоился за меня — так не хотел провалить свое задание, бывает.

Я вышла, уже одетая в черную с серебром форму. На ней не было погон, а без них новая одежда казалась лишь парадным костюмом.

Каэртан казался каменно-спокойным. Было непонятно, задело ли его то, что я сказала или же он просто был сосредоточен полностью на своей цели. В любом случае, кивнул он вполне любезно, впрочем,