Родная душа (СИ) - Ом Виктория

— А, что-то такое слышала. — Но почему-то в голове всплыла мысль, что это ноу-хау не было таким уж хорошим. — Кажется, его выставляли на той выставке, — сказала неуверенно, так как толком не помнила, что там было.

Точно запомнилось как приехала в выставочный центр с Вэном, а потом пустота. А следующее воспоминание — я уже дома с Йеном. Как он там оказался — это оставалось загадкой. Спрашивать его не стала, боясь быть отправленной по врачам. Мне хватило экспертиз и опытов два года назад, после знакомства с пожирателем. На этот раз мои эмоции и чувства в полном спектре вернулись, правда, забрав часть памяти. Не думаю, что это такая уж большая плата за возможность быть обычным человеком, насколько это возможно в моем случае.

Я прищурила глаза, концентрируясь на беспокоящем меня мужчине. На какой-то краткий миг, но я точно увидела его ауру и узор из малоприятных эмоций.

— Схожу в туалет, — сообщила Йену, встав из-за стола.

На счастье, или на беду, но эта парочка сидели по пути к зоне баристы, а искомое мной помещение было следующим за ним. На обратном пути, меня так и подмывало спросить у того мужчины, правильно ли я рассмотрела, или, может, просто надумала, что могу разглядеть эмоции, несмотря на так называемую "глушилку".

Если подойду и спрошу, и окажусь права, то этот незнакомец вряд ли будет доволен узнать, что его защита от эмпатов не работает. И, возможно, своё недовольство он поспешит вылить на меня, а Йен, конечно же, вмешается, и всё может закончится ссорой, а возможно, перерастет в драку. Чего очень не хотелось бы допускать.

— Простите, — не смогла побороть своё тревожное любопытство. — Вы недовольны и возмущены здешним обслуживанием, вашим разговором со спутницей или самой спутницей?

Мужчина переменился в лице, от видимого спокойствия и след простыл.

— Милый, что это значит? — подала свой противный голос его спутница. — Ты опять мне врешь?

— Ника, — зашипел, подлетевший к нам Йен. — Простите, она не хотела вам мешать. Простите, — и потащил меня сначала к нашему столику, чтобы захватить вещи, а затем сразу на выход, опять к зоне баристы, мимо потревоженной мной парочки.

Там он в срочном порядке расплатился и, накинув куртку, повел меня на выход. Я одевалась на ходу, понимая, что лучше с этим не затягивать. Морозный воздух взбодрил и немного освежил мысли.

— Прости, — сказала тихо, не противясь тому, как он схватил меня за руку, крепко сжав и потащив прочь от ресторана. — Я просто не удержалась. Не злись только.

— Я не злюсь, — он резко остановился и развернулся ко мне лицом. — Я не злюсь на тебя, — уточнил он, вспомнив, что от меня эмоции не скрыть. — Надеюсь, что он не успел нас запомнить. Сама знаешь, что лучше быть максимально осторожными, и тем более с теми, у кого сейчас хватает денег на покупку этих браслетов.

— Ну, возможно, идея и неплоха, но исполнение не идеально.

— Только не смей сообщать это производителю. Не хотелось бы, чтобы они решили избавиться от портящего их репутации момента.

— Если они доведут браслет до ума, — начала размышлять вслух, но Йен меня резко оборвал:

— Если распознать эмоции, несмотря на наличие этого браслета, можешь ты и еще пара неизвестных мне эмпатов, то проще и дешевле избавиться от вас, а не возвращать проданные браслеты и доводить их до идеала.

— Какие ужасы ты рассказываешь. Проще было бы заплатить неугодным, чтоб помалкивали, да и в отдел КСЭ подать прощение, чтоб позволили с такой погрешностью продолжать распространение продукта.

— Не буду спорить, ты говоришь разумные вещи, но люди порой поступают неразумно, особенно, когда речь идет об огромной сумме денег.

Не стала продолжать разговор, четко понимая, что так и поссориться можно. Не сошлись во мнениях и все — враги до гроба. Нет, не хочу так.

Остаток дня прошел тихо и спокойно. Йен отменил вечернюю прогулку, заявив, что сегодня отдыхаем от города, от чужих эмоций и холода. А мороз будто решил показать себя в последний месяц зимы, заставляя меня согласиться с озвученным решением и остаться дома.

Вдвоём, да под одеялом, было уютно и тепло. Только в такие моменты моё беспокойство о чём-то важном, но забытом, отступало на задний план, давая возможность насладится нежностью и любовью своего мужчины. И заснула в объятьях Йена с улыбкой на устах, совершенно не жалея резко изменившимся планам.

…

— Ты собираешься проваляться последний наш день в постели? — нежный голос зародил в груди приятное тепло.

— Да, весь день. В постели с тобой, — промурлыкала ему, плотнее вжимаясь в его объятья.

— И даже не спросишь, когда увидимся с тобой в следующий раз?

— Хочешь испортить сюрприз?

— Ты же все равно забудешь сегодняшний разговор.

— Ладно, уговорил. Через сколько?

— Тридцать три года.

— Это кто такой вариант предложил? А что, другого не было?

Я попыталась вырваться из мужских объятий, чтобы развернуться и одарить гневным взглядом. Но он, еле сдерживая хохот, не дал мне свершить задуманного.

— На этот раз хочу понимать, что достоин такой женщины, как ты.

— Нет, тебя точно надо запихнуть в бабское тело. Ай! — за мои слова он укусил меня в плечо.

— Твоей фантазии свершиться не позволю, — хохотнул он. — Или ты хочешь понять, каково это быть лесбиянкой?

Я фыркнула в ответ, но всё же нашла пару слов:

— С удовольствием побуду мужчиной в таком случае.

— Я тебе побуду, — обнимающие руки ослабили хватку, чтобы напасть на меня и защекотать до потери сознания.

Вымолив пощаду и прощение, я лежала не в состоянии пошевелиться после жестокой пытки.

— Раз такой разговор, — спросила, придя в себя, — то, как тебя будут звать на этот раз?

Почувствовала легкое прикосновение мягких губ к своему ушку и слышала:

— Алекс.

…

Одно простое имя, услышанное во сне, заставило меня распахнуть глаза. Это имя! Я его уже слышала. Это имя я не должна была забывать.

Мысли сказали в голове как бешеные. Перед глазами мелькали воспоминания, обрушившиеся на меня лавиной. Голова гудела, но всё же выдала образ человека, которому оно принадлежало.

Как я могла его забыть? Как могла вообще не узнать его? Нет, я узнала, но не поняла из-за отсутствия эмоционального окраса или отклика. И что теперь? Надо это исправлять. Так не должно было сложиться.

Я вскочила с кровати и бросилась в ванную, чтобы умыться. Но смыть наваждение и желание действовать не удалось. Сердце бухало в груди, грозя взорваться, если ничего не предприму. Сейчас и немедленно!

“Небо” — единственное слово, мелькнувшее в голове, словно подсказка. И вот я уже бегу по лестницы наверх, к выходу на крышу, как есть, в летней пижаме розового цвета. Но дверь закрыта, как раз для недопущения на крышу таких личностей, как я.

Но это меня не остановит — я точно знаю, что надо делать. Приблизилась к своей преграде, приложила руки к холодному металлу и начала давить на него. Мои манипуляции привели к тому, что я прошла сквозь дверь и оказалась на занесенной снегом крыше. Холодно, но меня это беспокоило не сильнее далекого и невнятного эхо в необитаемом гроте. А на порывы ветра, что стали теребить волосы, норовя отхлестать меня ими в лицо, вовсе не обратила внимание.

Снег хрустел под обувью, которую догадалась надеть, прежде чем умчаться сюда. Я приблизилась к краю крыши и посмотрела вниз — высоко. Выше, чем я думала, но так даже лучше — будет чуть больше времени.

Я встала на образную преграду между мной и пустотой.

— Крылья значит у меня красивые, — сказали себе под нос, закрывая глаза и разводя руки в стороны для равновесия.

Мне нужно сделать правильно, иначе всё закончится печально для нас двоих.

Выровняла дыхание, замедлила сердцебиение и постаралась искренне поверить в его слова: у меня красивые крылья. Они развернулись прямо за моей спиной. И им под силу отнести меня туда, где сейчас он.

Глубокий вдох, и вслепую сделала шаг вперед, позволяя себе упасть в кромешной темноте. Глаз так и не открыла.