Клаудия Грэй - Холодная ночь

— Эй! — Лукас обеспокоенно нахмурился. — Из-за чего ты так расстроилась?

— Из-за Ракель.

— Клянусь Богом, если только я когда-нибудь встречу ее…

— Ты ничего ей не сделаешь, — сказала я и закусила губу, чтобы не расплакаться. Пусть Ракель думает обо мне все, что хочет, — я ее люблю, и этого не изменить.

В общем, все казалось просто сказочным — до следующего дня. Это был наш первый рабочий день. Просто я никогда не работала, даже с детьми не сидела. Мама с папой говорили, что дети замечают такие вещи, каких ни за что не заметят взрослые, и вампиры стараются проводить рядом с ними как можно меньше времени.

А это значит, я даже представления не имела, что работа — это полный отстой.

— Столику восемь еще не принесли напитки! — орал Реджи, мой так называемый начальник (всего-то на четыре года старше меня) в «Гамбургер-Родео».

Его глаза поблескивали так же гнусно, как у многих вампиров-вечноночевцев, но он не обладал их могуществом. У него была только ламинированная табличка на груди с надписью «менеджер». — В чем дело, Бьянка?

— Уже несу!

Рутбир[7], кола… и что еще? Я вытащила блокнот из кармана передника. И передник, и блокнот уже заляпаны французской приправой. После часовой тренировки сегодня утром (этого времени явно недостаточно для подготовки) меня швырнули в голодную толпу. Я торопливо накидала льда в пластиковые стаканчики и подошла к автомату. «Быстрее, быстрее, быстрее».

Столик восемь получил свои напитки, но восторга по этому поводу там не высказали. Они хотели знать, где их «бекон по-ковбойски». Я искренне надеялась, что это просто бургеры с беконом. Все в этом меню имело дурацкие ковбойские названия. На стенах висели постеры из старых вестернов, а в качестве униформы меня заставили надеть полосатую рубашку и галстук-поло.

Я побежала обратно на кухню и прокричала:

— Мне нужен бекон по-ковбойски для восьмого!

— Извини, — сказал пожилой официант, выходивший из кухни с подносом, полным бургеров. — Кто не успел, тот опоздал.

— Но…

— Бьянка! — завопил Реджи. — На двенадцатом столике до сих пор нет столовых приборов. Столовых приборов! Их полагается выкладывать вместе с меню, не забыла?

— Хорошо, хорошо.

Я бегала туда и сюда, туда и сюда, снова и снова. Ноги болели, я просто чувствовала, как в кожу въедается жир. Реджи продолжал на меня орать, клиенты сердились, потому что я приносила отвратительную еду недостаточно быстро. Все это походило на преисподнюю, если в преисподней подают картофель фри с сыром.

Ой, простите. «Сырный ковбой» — вот как ее полагается называть.

Когда лихорадка ланча начала спадать, я поспешила к стойке с салатами, чтобы заняться «дополнительной работой». Это значит — вся остальная работа, которую мы обязаны выполнить вдобавок к обслуживанию столиков. Сегодня я должна была следить за тем, чтобы на стойке все время хватало салатов, и скорчила гримасу, увидев, что почти все закончилось: соусы к салатам, гренки, помидоры и прочее. Потребуется не меньше десяти минут, чтобы пополнить запасы.

— Не очень хорошее начало, — пробормотал мне на ухо Реджи, как будто я нуждалась в таком «поощрении».

Не обращая на него внимания, я торопливо пошла на кухню, чтобы порезать помидоры.

Схватив первый помидор, я взяла нож и быстро принялась за дело — слишком быстро.

— Ой! — вскрикнула я, порезав палец.

— Не капай кровью на пол, — сказала какая-то официантка, подвела меня к раковине и сунула мою руку под холодную воду. — Это нарушение санитарных норм.

— Ничего у меня не получается, — пожаловалась я.

— Первый день у всех такой, — дружелюбно ответила она. — А вот поработаешь тут пару лет, как я, будешь все знать назубок.

Мысль о том, что придется провести два года в «Гамбургер-Родео», вызвала у меня головокружение.

Но тут до меня дошло, что голова кружится вовсе не от этого. Я чувствовала себя плохо. По-настоящему плохо.

— Кажется, я сейчас упаду в обморок.

— Не говори глупостей. Порез не такой уж глубокий.

— Дело не в порезе.

— Бьянка, ты…

Все потемнело, как мне показалось, на какую-то секунду. Но, открыв глаза, я поняла, что лежу на полу, на резиновом коврике. Спина болела. Видимо, я сильно ушиблась, когда падала.

— Ты в порядке? — спросила официантка.

Она прижимала к моей порезанной руке посудное полотенце. Вокруг собрались еще несколько официантов и поваров, забыв про столики, — ну как же, такая драма!

— Не знаю.

— Но ведь ты не собираешься тут блевать? — возмущенно воскликнул Реджи. Я покачала головой, и он спросил: — Заявишь о травме на рабочем месте и заставишь нас заполнять бумаги?

Я вздохнула:

— Мне просто нужно уйти домой.

Реджи плотно сжал губы, но думаю, он испугался, что я подам иск в суд. Он меня отпустил.

Головокружение не проходило, пока я стояла на автобусной остановке и пока ехала домой. Несколько жалких однодолларовых бумажек, полученных в качестве чаевых, смялись в кармане. Не чувствуй я себя настолько ужасно, мысль о завтрашнем возвращении в «Гамбургер-Родео» показалась бы мне невыносимой.

Но пока я пыталась крепиться и ни о чем не думать.

Я старалась не вспоминать о том, что чувствовала себя точно так же, когда мы с Лукасом расчищали обвалившийся туннель Черного Креста, да и после несколько раз. И о том, что в последнее время жажда крови, становившаяся все острее и острее с того дня, как я впервые укусила Лукаса, внезапно почти пропала.

«Не выдумывай, — убеждала я себя. — Ты не беременна». Мы предохранялись, и потом, все это началось еще до того, как мы с Лукасом в первый раз занялись любовью. Нет, я боялась вовсе не беременности.

И все же я знала, что со мной что-то происходит. Изменения начались.

Глава пятнадцатая

— Это не смешно, — повторила я в четвертый раз, но и сама не сумела удержаться от улыбки.

— Знаю, что не смешно. Нам нужны деньги. — Лукас как-то умудрялся сохранять серьезное выражение лица, произнося это. — А «Гамбургер-Родео» — это место, где мало кто в состоянии продержаться дольше четырех дней.

— Заткнись! — Я сильно хлопнула его по плечу, и мы расхохотались.

Конечно, довольно позорно уронить поднос, заставленный стаканами с водой, на виду всего ресторана, зато Реджи был мокрый с головы до пят. А я потеряла работу, продержавшись всего два дня после истории с обмороком. Я ужасно расстроилась бы, не будь это так уморительно.

Лукас сдирал целлофан с двух пицц, чтобы разогреть их в микроволновке. В основном пиццами мы и питались. Хотя сейчас мы могли покупать любую еду, а не придерживаться скудного рациона, как в Черном Кресте, денег у нас было не так уж и много, да и готовить мы не умели. Впрочем, меня это мало волновало. Я почти потеряла аппетит.