Пироженку? Ваше Снежейшество! - Татьяна Гуськова

управляющая намазывала оладьи медом и отправляла в рот один за одним.

Некрасивая служанка недовольно покосилась на меня, не забывая, впрочем, кушать поплотнее.

Мне такой комментарий Тиноры не понравился, она будто хотела внести дополнительный разлад между нами.

— Просто удачно получилось. Вы мне скажите, что на обед приготовить. Я нашла мешочек с горохом. Можно похлебки наварить. Но на одном горохе ее не сваришь. Пусть без мяса, но хотя бы картошка, морковка, лук есть?

— Что ж сама варить будешь? — спросила Мирна.

— Люблю готовить. А вы пойдете убираться на втором этаже.

— Картошка есть в погребе, — ответила Тинора. — Мирна с Саей притащат. И морковка найдется. А похлебку мы на костях варим.

Оказалось, что есть еще один шкаф, на улице. За счет этого все находящееся в нем было заморожено. Мирна притащила несколько потемневших вымороженных костей с остатками мяса. Там же было еще и замороженное молоко, о чем мне сказала служанка.

— Спасибо, на суп хватит. А с молоком мы вечером сладкую кашу сварим.

В погреб спустилась вместе с тетками. Светильник здесь был слабенький, но я смогла оценить количество запасов овощей. Кроме оговоренных картошки и морковки нашлись свекла, репа и немного капусты. Последняя начала подгнивать, ее надо было использовать в первую очередь. Так, с этим уже жить можно. Но я все равно подошла к Тиноре.

— Все это конечно прекрасно. Но нам все равно кого-то нужно послать за продуктами. Купить яиц, еще масла, муки, да и некоторых круп совсем немного осталось.

— Ах, исса Диана, все содержание, что нам выделили на этот год, мы уже выбрали. Денег совсем не осталось. Вот и пришлось затянуть пояса. Весной только деньги будут.

Нда, до весны питаться одной картошкой… Как-то совсем грустно. Еще и меня сюда отправили. И без финансов.

К обеду я решила не только сварить суп, но и потушить капусту с морковкой. Хорошо бы к ней добавить какого-нибудь мяса или сала, но чего нет, того нет.

Для начала поставила вариться кости, которым понадобится для этого не один час. Когда бульон закипел, сняла пену и пошла проинспектировать, как идет уборка.

Уборка шла ни шатко, ни валко. Всю мебель отодвинули от стен, ковры сняли, те, что лежали на полу, свернули в рулоны. В общем, пока уборка напоминала разгром. Тинора, как начальница и как раненая, ничего не делала сама, только указывала.

Удовлетворившись осмотром, я похвалила теток и пошла дальше обед готовить.

И тут в окно заметила, что во двор въезжает экипаж. Тот разбойный тип, что не дал мне вчера сбежать, шустро распахнул ворота, пропуская его.

Так-так, а мне эта тележечка знакома. Сам мэл Ятран к нам пожаловал. Сердечко в груди трепыхнулось, вдруг и Эрвил с ним приехал, энергией обмениваться. Я почти кубарем слетела с лестницы, распахнула дверь, выбежала в гостиную. Мэл Ятран как раз входил в дом.

— Исса Диана, — темный маг приветливо мне улыбнулся, был он один, за ним никто не вошел.

Первым моим желанием было броситься к мэлу Ятрану и начать жаловаться и умолять забрать меня отсюда. Я даже сделала несколько шагов вперед и открыла рот, но потом посмотрела на его лицо. Он же знал все! Он прекрасно знал, где меня оставляет! И нарочно не оставил насчет меня никаких указаний.

Я остановилась и сказала не то, что собиралась.

— Здравствуйте, мэл Ятран.

— Здравствуйте, исса Диана. Вот решил приехать, проверить, как вы тут устроились.

Что ему сказать? Что все прекрасно? Или все-таки начать жаловаться? Мужчина ждал какого-то ответа от меня. К счастью меня спасла Тинора, прибежавшая со второго этажа. Скорость у нее была пониже моей, да и то, что у нас гость она не сразу заметила, а сейчас прилетела, лицо испуганное, бледное, взгляд с меня на мэла Ятрана переводит. Думает, что я тут уже нажаловалась. Но, пока возникла эта пауза, в моей голове сформировалась линия поведения. Если я сейчас гордо промолчу, как партизан, и скажу, что все прекрасно, то вызову у мэла Ятрана еще больше подозрений. Нет, я же аристократка, привыкла к комфорту.

— Ах, мэл Ятран! Все ужасно!

Исса Тинора подавилась воздухом и совсем посинела, но я не обратила на нее внимания, подошла к мужчине, взяла его под руку, что было не совсем удобно, потому что он был изрядно ниже меня, и повлекла в гостиную.

— Исса Тинора, — я повернулась к женщине. — Подайте нам чай! Тот, что из серого мешочка. И что-нибудь к нему. Там, кажется, печенья оставались.

Женщина только булькнула в ответ. Как бы приступ с ней какой не случился. У меня талант доводить до нервного срыва именно управляющих. В сером мешочке я нашла какую-то совсем древнюю заварку. Здесь пили какой-то очень дешевый чай, отдающий сеном больше, чем чаем, но тот мешочек завалился за банки, про него забыли. Заварка там совсем выдохлась и немного заплесневела. Я просто не успела его выкинуть. Печенья были этой заварке родственниками. Нет, они не заплесневели, но окаменели до совершенно неугрызаемого состояния, хотя продолжали при этом чудесно пахнуть ванилью.

— Присаживайтесь, — в гостиной я указала на кресло у столика.

— Благодарю, — мэл устроился со всем удобством. — Так вы начали рассказывать мне, как здесь устроились.

На лестнице послышался грохот, а потом брань. Мирна голос не понижала, приложила от души. И эту лестницу, и это ведро, и меня, заставившую их делать тут уборку. Мэл Ятран удивленно дернул бровями.

Я прижала ладони к лицу и постаралась выдавить слезу, у меня ничего не получилось, пришлось всхлипнуть подостовернее насухую.

— Вот видите в какие условия вы меня поселили!

— Простите, исса Диана. Не ожидал, — но на лице ни капли раскаяния.

С лестницы можно было выйти только в гостиную. Сюда к нам Мирна и вывалилась с ведрами и метлой наперевес. Замерла с открытым ртом, потом поклонилась, расплескав на пол грязную воду, и бочком, по-крабьи, удалилась в сторону хозяйственных помещений.

А тут и Тинора с чаем подоспела. Не знаю, как она сумела так быстро вскипятить воду и заварить чай.

Испуганно поглядывая на меня, женщина расставила на столе чашки и вазочку с печеньем. Палит меня.

— Приятного аппетита, — я мило улыбнулась гостю.

Он с улыбкой взял чашку… И тут учуял запах. Сморщился. Отнял чашку от лица. Не поверил своему обонянию, принюхался еще раз, даже рискнул сделать крошечный