Потому что ночь - Кайли Скотт

улыбкой не назовешь. Но это неважно, потому что он уже ушел. Он поднимает руку, чтобы подать кому-то сигнал, и тут же музыка меняется. Они прижимаются друг к другу и раскачиваются на месте под песню Эллы Фицджеральд. Их разговор шепотом перемежается ласковыми взглядами и улыбками. Очевидно, что они очень хорошо знают друг друга.

Я знала, что у него есть история. И очень длинная. Видимо, я не совсем представляла, каково это — встретиться с ней лицом к лицу. Зофия оказалась старше меня примерно на десяток лет, великолепная и изящная. Любой простил бы мне этот момент. Однако он сказал, что скоро вернется.

— Зофия и Лукас — старые друзья, — объясняет Роза с сочувственным выражением лица.

Генри, однако, недоволен.

— Правда, сестренка, в том, что они трахались примерно с того момента, как мы приехали в Калифорнию, и до того, как отец решил вздремнуть. Неполный век.

— Хм. Это долгое время. — Я слабо улыбаюсь. — И подумать только, он сказал мне, что был девственником. Не могу поверить, что он мог солгать мне о чем-то столь важном.

Смех Сэмюеля тихий и низкий.

— Скай, я когда-нибудь рассказывал тебе о том, как впервые пригласил свою любимую жену на свидание? Я отчаянно пытался произвести на нее впечатление, и тут мы столкнулись с ее бывшим. Не иначе как кронпринц, предназначенный для престола.

— Только очень маленькой страны. Это вряд ли имело значение. — Роза подмигивает мне.

— Я спросил ее, почему она не хочет быть королевой, и она сказала мне…

Взгляд Розы полон тепла.

— Короны чертовски неудобны.

— Это правда, вообще-то. — Генри улыбается, несмотря на себя. — Отец собрал парочку за эти годы. Диадема не так уж и плоха, хотя и может жать. Но полноценная корона, усыпанная золотом и драгоценными камнями… ух. Голова болит, а шея напрягается.

— Уверена, что ты выглядел потрясающе.

— Спасибо, Роза. Так и есть. — Генри оборачивается, чтобы посмотреть на единственную пару, танцующую в клубе. — Насколько я слышал, Зофия обосновалась в Польше. Интересно, что она делает здесь?

Сэмюель качает головой.

— Не знаю.

Генри смотрит на меня долгим взглядом.

— Постарайся не волноваться, милая. Отец может быть чудовищем, но он не обманщик.

— У нас не такие отношения, Генри.

Он не удосужился ответить.

— Как вы тут все поживаете? — спрашивает Лейла, проходя и садясь рядом со мной. Она с минуту наблюдает за танцующими Лукасом и Зофией. Затем ободряюще улыбается мне.

— Утоли мое любопытство, Лейла, — говорит Роза. — Почему ты не сорвалась с места и не стала главой собственной семьи?

— Зачем тратить собственные деньги, если можно воспользоваться деньгами старика?

Генри смеется.

— Вот, например, это место. — Она машет рукой в сторону комнаты. — Чтобы отремонтировать его по моим стандартам, потребуется много миллионов. И хотя Лукас будет оплачивать счета, я буду руководить и пожинать плоды. Конечно, я так честно и открыто делюсь с тобой этой информацией, потому что ты не только близкая подруга нашей семьи, но и, несомненно, твой муж уже шепнул тебе об этом на ушко.

Роза жеманно улыбнулась.

— Он мне о многом шепчет на ушко.

Клянусь, Сэмюель покраснел.

— Если старик когда-нибудь перекроет доступ к деньгам или мы начнем расходиться во мнениях, тогда у нас могут возникнуть проблемы, — говорит Лейла.

— Этого никогда не случится. — Генри качает головой. — Ты единственная из его детей, кто склонен порождать новых вампиров и обучать их быть полезными. Именно поэтому он сделал тебя наследницей.

— Мм. — Лейла откинула волосы на одно плечо. Эта женщина — воплощение гламура. То, что она стала наследницей, для меня новость. Однако она кажется разумным выбором. — Хорошо иметь компанию, маленький брат. Однажды ты можешь встретить человека, без которого не захочешь жить.

— Сомневаюсь, — говорит Генри.

То, как я изо всех сил сопротивляюсь желанию посмотреть на Лукаса… кто-то должен дать мне медаль. Или хотя бы печенье.

— Ожидаете ли вы ажиотажного спроса на новорожденных после отмены правил? — спрашивает Генри.

— Это может случится? — удивленно спрашиваю я.

Роза кивает.

— Я не думаю, что будет такая спешка. Большинство наших сородичей убедились, насколько проще и менее сложна жизнь, когда нас меньше. Но посмотрим. Больше беспокоит реакция на то, что мы уменьшили патрулирование города.

— Нужно быть осторожным, и существа в Лос-Анджелесе это знают. Никто не хочет очередного вымирания. — Генри вздохнул. — Это правда, что два тела были найдены обескровленными и оставленными в общественных местах сегодня утром?

Губы Сэмюеля раздраженно поджались.

— Да. В Лонг-Бич и Пасадене.

— Надеюсь, это просто несколько глупых вампиров, — говорит Роза. — За ними охотятся, пока мы говорим. Но, как я понимаю, некоторые вечеринки в честь смягчения правил были весьма шумными.

— Мы найдем их. Рано или поздно.

Генри закидывает ногу на ногу и ничего не говорит.

Я делаю еще один глоток крови. Не знаю, откуда они берут хорошую кровь, но она намного вкуснее, чем моя обычная из пластиковых пакетов.

— Этот мир такой сложный.

— Чувствуешь себя подавленной? — спрашивает Лейла. — Дай себе время. К этому нужно привыкнуть.

А Лукас и Зофия танцуют дальше. Она откидывает голову назад и смеется. Я не могу этого сделать. Не с этими людьми, наблюдающими за мной из толпы. А все эти эмоции по отношению к нему вообще дезомбируют. Я поднимаюсь со своего места с клатчем в руке и говорю:

— Вернусь через минуту.

— Куда ты идешь? — спрашивает Генри, который уже вскочил на ноги.

— Просто проверить макияж.

— Я сделал тебе макияж. Он безупречен. На что ты намекаешь?

Я думаю о спокойствии и улыбаюсь.

— Генри, будь спокоен. Мне нужна минутка.

— Все эти любопытные засранцы постоянно наблюдают, — говорит Лейла. — Я не виню тебя за то, что ты хочешь отдохнуть. Легенда о Лукасе и Леснике была достаточно плоха до того, как он скрылся на семьдесят лет. Теперь это вышло из-под контроля.

Генри хмыкнул.

— Ты же не