Вороны Вероники - Дарья Алексеевна Иорданская

Карло чуть было не добавил «к счастью», но сдержался. Хватило и того, что «коллега» вышло у него полным яда. Пусть формально они и занимались одним и тем же, Шарль Граньё был просто вором, разбойником, охочим до золота и славы.

- Заехал узнать, как продвигаются раскопки в Руассе, - улыбнулся Граньё, беря бокал.

- Удачно, - сухо ответил Карло. - Как я предполагал, это святилище Незримого Мира, возможно, древнейшее на континенте.

Он надеялся втянуть Граньё в спор и, пользуясь славой о бурном темпераменте сидонцев, закатить скандал и выставить гостя за порог. Увы, Граньё не купился. Устроившись в кресле, он смаковал вино, то и дело разглядывая Карло сквозь бокал.

- Как думаете, Брацци, сохранились в храме подношения?

Вот и все, что волновало его. Карло пожал плечами.

- Не знаю, коллега. Пока меня занимает верхний ярус, там сохранилась мозаика, характерная для…

- Уступите храм мне, - оборвал его Граньё.

Карло удивленно вскинул брови. Об этом уже заходила речь, но впервые так откровенно. Обычно Граньё пытался как-то завуалировать свои требования.

- Я знаю, вас любит король, да и Президент Академии без ума от вас, - махнул рукой Граньё. - Ну так тем хуже, если они узнают.

- Узнают о чем?

- О вашей женушке, - паскудно ухмыльнулся Граньё. - И о ее прежней… работе. Она была в Сидонье популярна, несмотря на свой юный возраст. Обслуживала мужчин лучше иной двадцатилетней. Впрочем, что я вам-то рассказываю? Вы ведь регулярно объезжаете эту кобылку.

Карло сжал в руке бокал с такой силой, что тонкое стекло треснуло, и во все стороны брызнули осколки и капли вина. Несколько стеклянных крупинок впились в ладонь.

- Сейчас вы скажете, что я это выдумываю, - новая улыбка Граньё вышла понимающей и снисходительной.

- Сейчас я скажу вам: убирайтесь!

- Ухожу, ухожу, - Граньё поставил бокал на столик и поднялся. - Дам вам пару дней на раздумья, Брацци. А потом, уж не обессудьте, я ужинаю с его величеством и с господином Президентом.

Уже в дверях он обернулся.

- Ах, да. Когда малютка совсем вам наскучит, пошлите ее ко мне. Мы сегодня не закончили.

Проводив Граньё взглядом, Карло сжал виски, силясь разогнуть подступающую боль. Их нагнало-таки проклятое прошлое.

* * *

Рука соскользнула с дверной ручки. Джованна замерла, тяжело дыша, беспрестанно облизывая сухие губы. Сидонья нагнала их. Бесполезно бежать. Этот город может достать и с того света. Последнюю весточку из прошлой жизни Джованна получила два года назад, когда в Руальесе объявилась вдруг мама со своим любовником-вандомэсцем. Новости были печальные: город почти вымер, его держали на карантине, корабли не заходили в порт. Маги либо служили в патрулях, либо болтались на виселицах. Всякая, в ком подозревали стрегу, немедленно отправлялась на костер. И вот, Сидонья снова тут, еще более уродливая в посмертии.

Джованна старалась все забыть. Она бы сделала вид, что ничего не было, но Карло Брацци слишком хорошо знал ее-прошлую. В конце концов, он был ее первым мужчиной. Разумнее всего было оставить ее, едва Сидонья скрылась с глаз. Утащить деньги, бежать и осесть там, где ее никто не знал. Но что-то останавливало ее от этого шага. Какая-то симпатия к Карло Брацци. Ей было хорошо рядом с ним. Естественно, в те дни, когда у мужчины было хорошее настроение и он забывал, что женился на шлюхе. Тогда он рассказывал потрясающие истории — рассказчик он был отменный — делился легендами и забавными анекдотами. А после того, как обнаружил храм, он подхватил Джованну и повез его осматривать. А потом он вспоминал, кто она такая. И между ними пролегала отчужденность, и тогда Джованне вновь хотелось бежать.

Сделав глубокий вдох, Джованна шагнула в комнату. Нет пользы в том, чтобы прятаться за дверью.

- Мсье Граньё уже ушел?

- Ваш любовник? - Брацци на секунду умолк, наполняя бокал вином. - Да, ушел.

- Мой… - Джованна осеклась. Бесполезно отрицать. Она что угодно может говорить, но кто ей поверит? Взгляд упал на осколки на полу. - Я позову служанку.

- Сядьте, синьора.

Джованна повиновалась и точно школьница сложила руки на коленях. Брацци сейчас ужасно напоминал синьора Капрони, который обучал их чтению и письму, когда Джованне было лет шесть или семь.

- Я должен на несколько дней уехать, - Брацци принялся расхаживать по комнате, заложив руки за спину. - Сделать это нужно в секрете. Вы всем и каждому должны жаловаться на своего мужа, который заперся в кабинете и не обращает на вас внимания. У вас, уверен, отлично это получится.

Джованна кивнула, все еще недоумевая.

- И не позволяйте своим любовникам шнырять по дому, синьора.

Это было болезненным ударом. У Джованны не было любовников, за последние четыре года к ней ни один мужчина не прикасался, даже муж. Вспомнился жалобный вопрос сестры: «Почему он на мне женился?». Какая горькая ирония. Джованна каждое утро спрашивала свое отражение о том же.

Они с Брацци столкнулись на улице посреди охваченного безумием города. Впервые за полтора года. Стояли, смотря друг на друга. Карло Брацци вел в поводу двух лошадей из герцогской, как она узнала потом, конюшни. Он украл их и собирался бежать, понимая, что дни герцога и города, каким его знали, сочтены. Она выглядела ужасно. Брацци, должно быть, взял ее с собой из жалости.

Покинув побережье, они поженились в храме Единого божества, так не похожего на привычных Четверых. Она перестала быть Карни или ди Талонэ и стала синьорой Браци. На бумаге, потому что муж избегал ее. Брезговал, должно быть. Иногда от скуки и тоски Джованна подсчитывала мужчин, что у нее были и соглашалась. Да, это должно быть противно. Она сбивалась всегда на втором десятке.

И все же, несмотря на столь явную брезгливость, жизнь в качестве синьоры Брацци ей нравилась. У нее был небольшой дом в Руальесе, вандомэсской столице. У нее были любые вещи, которых может пожелать женщина. Не подозревающие о ее прошлом люди приглашали ее на приемы и обеды. Иногда Карло Брацци забывал о своей неприязни и становился потрясающим собеседником. Но не любовником. Впрочем, с этим Джованна примирилась и начала потихоньку приучать себя думать о муже, как о старике. Ему ведь уже сорок семь лет! Выходило плохо, потому что, явно не подозревая о «преклонности» своих лет, Брацци был энергичен, ловок и привлекателен. Но Джованна довольствовалась малым. Беседамим. Тем уважением, что