Мой любимый Небожитель (СИ) - Анна Кривенко

А может для того, чтобы раскрыть истинную сущность ее прежде любимого божества и явить его гнилое нутро?

Да, конечно! Именно так! Гардияр хитер и коварен. И его целью всегда была только одна лишь месть…

Мысли в голове девушки текли стремительно, беспощадно уничтожая все нелепые надежды и мечты, которые она до сих пор хранила в своем сердце. Гардияр так легко обвел ее вокруг пальца! Предстал перед ней прекрасным, добросердечным, до невозможности красивым и нежным…

Вот, почему он ее оттолкнул! Вступать в настоящую близость с какой-то там ничтожной женщиной было бы для него оскорбительно…

Правда до сих пор было не понятно, зачем же она ему вообще сдалась? От Илвы мало проку. Разумнее было бы использовать в своих целях кого-то более могущественного, императора, например…

Арраэх же, отчаянно прислушивающийся к эмоциям Илвы, наконец моргнул, и его глаза вернулись к своему первоначальному виду. Сердце до сих пор колотилось, отбивая сумасшедший ритм.

То, что с Илвой происходит что-то нехорошее, он понял сразу, как только вынырнул из подпространства возле таверны. Ее чувства — бурные, исполненные боли и протеста — хлынули в него рекой. Уже не заботясь ни о какой конспирации, правитель телепортировался в место её пребывания и застал дикую картину насильственного поцелуя.

Илва вяло отбивалась, будучи слишком пьяна, а Сэйни грубо впивался в ее губы, транслируя вокруг яркую и безумную похоть.

Арраэх просто рассвирепел. Он едва удержался от того, чтобы ментальным ударом не размозжить этому придурку голову, но не хотел убивать на глазах у девушки. Поэтому просто ударил его обычным, вполне человеческим способом — кулаком в лицо.

Но страх, появившийся в эмоциях Илвы, доказал, что скрыть свою сущность ему не удалось. Точно, глаза!

Как и у всякого зоннёна, они начинали светиться всякий раз, когда его охватывали слишком бурные эмоции. Арраэх всегда гордился своей способностью держать это явление в узде. Наверное, уже много сотен лет никто не видел его глаз сияющими. А теперь вот…

— Илва! — он шагнул к ней, пытаясь игнорировать льющееся от неё глубокое отторжение. — Нам нужно поговорить…

Но девушка вдруг горько усмехнулась и слегка качнулась на нетвердых ногах.

— Почему именно я, Гардияр? — бросила она, смотря в его лицо крайне неприязненно и разочарованно. — Почему для своих целей ты выбрал именно меня?

Правитель замер в большом изумлении, а потом нахмурился. Что она уже надумала???

— Меня зовут Арраэх… — проговорил он резко осипшим голосом, но Илва с каким-то безумием во взгляде мотнула головой.

— Можешь больше мне не врать: я всё поняла! Ты никакой не южанин! Ты всё-таки… один из НИХ!

И в голосе ее проскользнула такая боль, что Арраэха буквально скрутило от ответного чувства.

— Прости… — выдохнул он, не справившись с сумятицей, обрушившейся на него и не сразу поняв, что этим словом он как бы подтвердил ее нелепые предположения…

Глава 39. Уходи!

Выпитое совершенно некстати ударило в голову. Илва покачнулась и начала сползать на пол, как вдруг ее подхватили сильные руки, тотчас же прижавшие девушку к крепкой груди.

Окунувшись в такой знакомый аромат и тепло чужого тела, Илва тут же ощутила, что ее сопротивление и обида готовы раствориться. И все-таки она его любила — этого лживого обманщика, оказавшегося падшим божеством.

Боялась ли она его?

Ни капельки!

И хотя понимала, что он невероятно могущественен, но страха перед ним не было совсем. Наверное, из-за внутреннего бунта. Ей даже хотелось унизить его, оттолкнуть, чтобы вскрыть его истинное лицо, чтобы заставить его сорвать с себя эту лживую маску света и мягкости, которую он так цинично нацепил…

Но сейчас он по-прежнему нежно и аккуратно держал Илву на руках, а она… она была парализована безумной слабостью.

Головокружительный и непонятный рывок, и вот уже через мгновение ее опускают в знакомую кровать. Ее койка в доме сайна Ореога! Как они оказались здесь так быстро???

Это проявление божественной силы Гардияра!

Илва невольно запаниковала и с трудом открыла глаза. Веки казались налитыми свинцом, зрение было нечетким.

Арраэх стоял над нею, печально и отстранённо вглядываясь в ее лицо.

— Я не обманывал тебя… — проговорил он мрачно и напряженно поджал губы. Этот такой привычный и уже любимый жест отозвался в груди Илвы болью. — Я просто кое-что скрывал. Это разные вещи…

— Ты божество… — прошептала Илва охрипшим голосом, всеми силами заталкивая поглубже в себя волнение. — Ты играл со мной…

— Я был искренен с тобой всегда… — прервал ее правитель, и в голосе его проскользнуло раздражение.

— Ты — падший небожитель! — не унималась Илва, изливая свою внутреннюю боль. — Я не верю, что тебе по-настоящему есть дело до такой, как я… Впрочем, — в глазах девушки разверзлась еще большая тоска, — всем вам нет до нас никакого дела…

Очевидно, что она имела в виду Лучезарного…

Арраэх почувствовал, как душа Илвы наполнилась еще бо́льшим отчаянием и горечью, и ему стало просто невыносимо находиться рядом, ощущая свою полную беспомощность. Она не верила ему! Не хотела верить…

Он злился. Злился так сильно, что едва мог сдерживать свои эмоции.

Илва догадалась о том, что он не человек, и решила отвернуться от него! Его подмывало прямо сейчас ментально воздействовать на девушку и просто стереть ей это из памяти, но его останавливал страх, что он может ей навредить.

К тому же в этом не было никакого смысла.

Что он этим сохранит? Их ничего не значащие отношения? Их обреченные на смерть чувства??? Нужно оставить всё, как есть…

Да, так действительно лучше: Илва возненавидит его, и он сможет беспрепятственно вернуться домой…

Вот только в груди тоскливо сжималось сердце лишь от одной мысли, что всю оставшуюся жизнь Илва будет ненавидеть его всей душой…

— Уходи, — послышался надломленный голос девушки. Она отвернулась, накрывая голову одеялом. — Исчезни, Гардияр…

* * *

И Арраэх ушел.

Растворился в воздухе, появившись в лесу за городом. Надо дать Илве время успокоиться. Они поговорят позже.

Ему очень тяжело было переключиться на свои личные вопросы, но он просто заставил себя это сделать.

Он убедил себя, что в доме сайна Ореога девушка будет в безопасности. К тому же Сэйни, даже когда очухается, уже не будет так настырен: Арраэх приложил его так