Незваная - Ксения Скворцова

куда более основательно. Мстиша понимала, что если Желан снова её поймает, то наверняка убьёт или оставит калекой — тело до сих пор несло на себе багрово-жёлтые следы его гнева. Поразмыслив, княжна уселась перебирать остатки Незваниного наследства, надеясь, что сумеет найти в них что-то полезное. Несомненно, лучшие и ценные зелья ведьма забрала с собой, оставив у Шуляка лишь самые никчёмные, но наверняка даже им можно было найти применение. Но, в очередной раз оглядев все скляночки, о содержимом которых она не имела ни малейшего понятия, княжна тяжело вздохнула. Она уже собиралась захлопнуть ларчик, когда заметила закатившийся в угол голубоватый пузырёк. Сонное зелье, которым Незвана как-то потчевала Ратмира.

Мстиша осторожно взяла скляницу в руку и задумалась. Зелья было слишком мало для того, чтобы усыпить всех разбойников. А некоторых? Хотя бы тех, что ходят с ней на торг? Она не знала, получится ли наверняка, но попробовать стоило. Если Мстислава не выберется из лап Желана в ближайшее время, то рано или поздно он заставит её повторить судьбу своей матери.

Она решила подлить снадобье в сулею с квасом, которую каждое утро наполняла им с собой Тютка. Незаметно сделать это под носом у старухи оказалось несложно, и вдобавок к зелью Мстислава слила в квас нашедшиеся рядом остатки крепкой браги: от хмеля только сильнее потянет в сон. К радости княжны, день выдался жаркий, и ещё до полудня сулея оказалась опустошена. Трудно было уследить, кто из разбойников успел к ней приложиться, и Мстиша зорко наблюдала за каждым. Вспотевшими от волнения руками она то и дело проверяла, на месте ли гребень — последняя оставшаяся у неё ценность.

Прошло не меньше часа, и Мстислава уже успела отчаяться, решив, будто её затея не удалась, когда наконец что-то начало происходить. Кутерьма, вечно царившая за прилавком Блохи и Возгрешки, подозрительно затихла. Осоловевшие и разморенные солнцем, оба клевали носами. Не позволяя себе обрадоваться раньше времени, Мстиша принялась озираться, выискивая в толпе остальных разбойников, но все они, обычно шнырявшие между рядами, как сквозь землю провалились.

Не смея поверить собственному счастью, Мстислава порывисто поднялась с места и, с опаской косясь на задремавших подельников, заторопилась к выходу с торга. Протискиваясь в толчее и бестрепетно распихивая всех, кто вставал у неё на пути, Мстиша прибавляла шагу, но неделя была самым суматошным днём на торгу, и народу оказалось слишком много. Увязнув в людском киселе, княжна решила пойти окольным путём, и, прошмыгнув в зазор между рядами, юркнула на задворки. Здесь стояли распряжённые телеги, громоздились палатки, в которых ночевали приехавшие издалека торговцы, был свален ненужный скарб. Сюда не заходили покупатели, а в разгар дня почти не было и торговцев, и Мстислава пустилась бегом. Она неосознанно поморщилась, когда в нос ударил едкий запах отхожего места. Слишком явной была разница между весёлыми, пёстрыми рядами торжка и их обратной стороной, и княжне подумалось, что за яркой, блестящей вышивкой жизни всегда скрывались спутанные, неопрятно висящие нити изнанки.

Княжна не видела, откуда появился Щербатый — он словно вырос из-под земли. Мстиша на полном ходу остановилась и, не размышляя, ринулась обратно. Но разбойник оказался проворней и в два прыжка догнал и схватил её за руку.

— И куда ты так торопишься, голуба? — ощерился он. В отличие от Мстиславы, Щербатый даже не успел запыхаться, и теперь с любопытством смотрел на пытавшую вырваться княжну. Кажется, происходящее развлекало его. — Знаешь, что с нами Желан сделает, коли тебя провороним?

— Пусти меня! Пусти, а то прокляну!

Щербатый запрокинул голову и залился визгливым смехом.

— Что ж ты братца своего не прокляла до сих пор?

От злости и отчаяния Мстиша, подчиняясь порыву, со всей силы вцепилась зубами в сжимавшую её запястье руку. Щербатый взвыл и, стряхивая с себя Мстиславу, пнул её в живот. От резкой боли потемнело в глазах. Княжна согнулась, обхватив себя руками, и попыталась вдохнуть, но у неё ничего не вышло. Точно забыв о том, кто являлся её обидчиком, Мстиша подняла на Щербатого беспомощный взгляд, но вместо сочувствия получила плевок в лицо и пощёчину.

— Ах ты стерва!

Третий удар — по голове — сбил Мстиславу с ног. Способность дышать наконец вернулась, и, лёжа ничком, княжна лихорадочно хватала разбитыми губами воздух. Щёку жгло, а на сухой песок одна за другой весело сбегали багровые капли. Боль испепеляла, и Мстиша вдруг с отчётливой ясностью увидела себя, княжескую дочь, распластавшуюся перед плюгавым ублюдком. Ярость, горячая и терпкая, как кровь на её языке, заставила тело загудеть. Мстислава почувствовала прилив сил, но в то же время сознавала, что запала хватит ненадолго. Нужно выбирать: сопротивляться или бежать. Мстиша изнывала от желания разорвать мерзавца на клочки, и она знала, что могла бы это сделать. Будь у неё в руке нож, она немедля бы вонзила его прямо в сердце и провернула, слушая, как трещат жилы Щербатого. Мстиша убила бы, не задумавшись, но остатки здравого рассудка подсказывали, что ей его не одолеть.

Убежать тоже не было лёгкой задачей.

Мстиша ощутила движение за спиной, и поняла, что Щербатый собрался продолжить истязание. Притворившись лишившейся чувств и не шевелясь, княжна приготовилась для решительного рывка. Разбойник думал, что его жертва всё ещё не пришла в себя, и надо было воспользоваться возможностью. Через миг на голову Мстиславы опустилась грубая пятерня, и Щербатый рывком приподнял её за волосы.

Новая боль подстегнула Мстишин гнев и, ухватив рукой горсть песка, она со всей мочи швырнула его в лицо обидчику. Щербатый вскрикнул и похабно выругался, от неожиданности выпустив жидкую Незванину косу. Нельзя было терять ни мгновения, и, резво вскочив на ноги, Мстислава ринулась в сторону спасительного выхода. Она бежала так, словно по пятам за ней мчалась стая бешеных собак, так, как никогда ещё не бегала. Повинуясь наитию, Мстиша рванула обратно на торжок, в толпу, из которой совсем недавно стремилась выбраться. Опрокидывая лотки и сшибая прохожих с ног, она не разбирая дороги неслась к выходу.

Другой возможности для побега не будет. Даже если Щербатый не догонит её сейчас, он быстро поставит на уши шайку, и в самый короткий срок те прочешут всё Зазимье. Мстиша бежала без передышки, не замечая мелькающих лиц прохожих и лошадиного навоза под ногами, не слыша насмешливого смеха и ругани, несущихся ей вслед, не чувствуя колющей боли в боку. Она бежала и бежала, не смея ни остановиться, ни оглянуться. Только оставив торговую площадь далеко позади,