Анастасия Лик - Любить нельзя отвергнуть (СИ)

      - Милая, ты всё помнишь? - очень тихо спросил Тин. Я недовольно отвернулась, демонстрируя своё отношение к этой скверной затее.

      - Дарина?

      - Да, но будь рядом, пожалуйста.

      - Конечно.

      Тин развернулся и ускакал, видимо рядом в его понятии располагалось на достаточном удалении от меня. Ну и пожалуйста! Повернулась спиной к Вафнину и прижалась к его груди. Он обнял меня. Спасибо, что не спрашивал о странном требовании Тина, а то, что моё присутствие на этой казни его инициатива, поймёт даже слабый умом.

      Начало затягивалось... хотя Тин говорил, что сжигать её будут на рассвете, а небо только-только начало алеть.

      - Дарина?

      - М? - отозвалась я.

      - С проблемами, тайнами и странными друзьями я приму тебя любую и всегда окажу помощь, - очень тихо произнёс Вафнин и крепче прижал к себе.

      - Ты не знаешь, о чём говоришь.

      - Мне всё равно. Я люблю тебя любой.

      Ох... звучит красиво, но я точно знала, что расскажи я правду про свои сны с ведьмами и ожоги, Вафнин унесётся со скоростью ветра. И это хорошо, если просто унесётся, но каждый житель империи обязан извещать Посланцев о ведьмах и просто похожих на них, дабы очистить мир от скверны.

      - Пресвятая Иллирия, дай сил пережить это, - прошептала я, смотря как оживилась толпа. Видно Посланец пошёл за пленной.

      - Ведьма!

      От резкого голоса я вздрогнула.

      А после крики уже не умолкали... они, словно море захлестнули меня, оглушали. И только крепкие руки Вафнина, обнимающие меня и грудь, к которой я прижималась, позволяли оставаться в сознании. Я вцепилась в него и едва дышала от ужаса, смотря, как вдоль возмущённых горожан вели ведьму. А это была она... не знаю как, но я видела, что она другая. Другая не потому что отличалась от простых людей, но и от той, которую я видела в парке тоже. И дело было не в рваном, пропитавшемся кровью платье и не всклокоченных волосах... я просто знала, чувствовала её тёмную, тяжёлую ауру. Тин был прав, мне нужно было увидеть её, чтобы понять. Да, не все ведьмы несут в мир зло, это я знала, но одно дело знать, а другое видеть.

      Кто-то поднял камень и кинул в ненавистную им женщину, а я невольно коснулась своей брови. В одном из снов мне рассекли бровь камнем, и кровь застилала мне глаза. Селяне вообще часто закидывали ведьм камнями, но всё же когда те стояли уже у столба, чтобы ненароком не зашибить Посланца.

      Вафнин прижал меня к себе плотнее и поцеловал в висок.

      Тем временем ведьма шла сама, не спотыкаясь и не трясясь от страха. Она... улыбалась? Чему? Массивные цепи на шее и поясе явно были тяжелы, и я на себе знала как трудно с ними ведьме, как они ослабевают и физически и духовно, но чему радовалась эта женщина? Может быть избавлению? Да уж... эта точно не будет рада избавлению, она колдовала много и часто, магия не просто была в её душе, она пропитала её сущность. Я видела её, тёмную, холодную. К такой даже приближаться не хотелось.

      Женщина сама зашла на деревянный постамент, выслушала своё обвинение с невозмутимым выражением лица. Посланцы задали традиционные вопросы о других ведьмах в селении, о желании умереть от их руки. Она окинула скучающим взором толпу, но едва увидела меня, изумлённо замерла, а уголок её губы едва заметно дёрнулся. Посланец, ожидавший, что ему не станут отвечать, толкнул осуждённую к столбу. Та спокойно позволила себя связать, но продолжала буравить меня взглядом. А затем я увидела её глаза... и словно провалилась в омут. Крики толпы стали глухими и незначительными, израненное от пыток тело гудит от боли, ноги дрожат, тяжело дышать из-за цепи на шее, она душит. Послышался запах гари и жар под ногами. Огонь начал пожирать меня. Как быстро... Я чувствовала, как сгораю, как моя плоть умирала.

      - Дарина! - резкий голос вывел меня из оцепенения. Моргнула, скидывая с себя дурноту. Подняла глаза, передо мной стоял обеспокоенный до крайности Тин. - Не смотри ей в глаза, - прорычал он.

      Обернулась, Вафнин так же был белее снега, а руки его, обнимающие меня, словно окаменели.

      - Я в порядке.

      - Точно? - Тин коснулся моей щеки.

      - Да... Пресвятая Иллирия, Тин! - прошептала я, смотря на разгорающийся костёр. - Ты видишь это?

      Он обернулся, но судя по всему, ничего странного не увидел. А вот я ошарашенно наблюдала как чёрный туман, тот самый, с которым сражался Тин на берегу озера, тянулся щупальцами к сжигаемой ведьме и словно вырывал из неё плоть. Нет... не плоть конечно, ведьма безвольно висела на верёвках, а кожа её медленно чернела и обугливалась. Но туман! Он... он вбирал в себя дух. Вбирал, но при этом оседал на землю тёмным вязким пятном.

      Я осенила себя символом пресвятой Иллирии.

      Тем временем толпа оглушала радостными криками. Ведьма сожжена в лучах восходящего солнца и произошло это удивительно быстро.

      - Позвольте, - грубо произнёс Тин, снял руки Вафнина с моей талии и отвёл в сторону. Я обессиленно прижалась к прохладной стене дома, запоздало подумав, что та грязная.

      - Рассказывай милая.

      - Тин, твоя жестокость удивительна, - прошипела я. - Ты послал меня сюда со своими целями, но я не твоя собака.

      - Нет... конечно же нет, - виновато произнёс он, протягивая руки чтобы обнять, но вовремя себя останавливая. - Ты моё сокровище, я убью любого, кто посмеет сделать тебе больно или обидит, - Тин всё-таки не выдержал, взял мою руку и поцеловал её. - Но нам необходимо разобраться с твоим даром, чтобы ты могла жить не опасаясь. Не боясь осуждения. Посмотри на меня.

      Я подняла голову.

      - Расскажи мне всё.

      - Ведьма, ты был прав, она другая. Я толком не поняла, что произошло. Она заинтересовать мной, а потом, когда я посмотрела ей в глаза, всё поменялось. Как во сне, но иначе. Я не видела казнь глазами, но чувствовала. Ведьма... - я задумалась на мгновение, вспоминая те ощущения. - Она желала овладеть мной. Цепи её держали не крепко, её дух был свободен и почему-то выбрал меня. Но ты вмешался, и когда я снова посмотрела на ведьму та тварь, о которой ты говорил, она была рядом и пыталась сама вырвать свою хозяйку из уже почти сгоревшего тела. А ведьма... пресвятая Иллирия... что я такое говорю...